Поднялся на второй этаж, вошел в приемную начальника Управления государственной безопасности Нового Царства в Мемфисе. Секретарь перестала барабанить пальцами по клавишам печатной машинки, кивнула Саддаму Сани как старому знакомому и поторопилась доложить о его прибытии шефу.

Комиссар госбезопасности принял Саддама через две минуты.

– Как живется, борзописец? – поинтересовался он вместо приветствия. – Теперь куда ни плюнь – везде информационный повод.

– Верно, шеф, – отозвался Саддам Сани; он стоял по стойке «смирно» перед пузатым человеком в расстегнутой до живота белой сорочке. – Материала действительно много, каждую минуту в городе что-то происходит. Только никто не собирается платить: издатели и их спонсоры бегут из города.

– Вай-вай, непросто живется журналистам, – покачал головой комиссар, а затем придвинул к Саддаму Сани по полированной крышке стола три фотограммы. – Вот тебе еще три материала. Бери в работу. Гонорар гарантируем.

Саддам Сани наклонился над фотограммами.

Двое мужчин и молодая женщина.

«Клаус Миллер, Александр Козловский, Магдалина Эльвен», – прочитал он отпечатанные под портретами имена. А ниже шифром были обозначены задачи, связанные с этими людьми: «извлечь», «извлечь и доставить живым», «доставить голову».

Он собрал фотограммы, положил во внутренний карман пиджака.

– Я напишу все три материала и сдам в срок, – сказал Саддам Сани, не выходя из образа репортера.

Это позабавило комиссара.

– Да брось ты! – рассмеялся он, почесывая волосатую грудь. – Сейчас чай будем пить с шербетом. Не тараканы, не разбегутся. Все они под колпаком.

– Мукеш!

Магдалина не удержалась и обняла бывшего советника. От его френча пахло дорожной пылью и немного – теплыми перьями.

Каин и Адам недоверчиво поблескивали глазами: они слышали краем уха от отца о безумном советнике Мукеше, донимающем занятых людей небылицами.

Мягко шуршали речные волны, поигрывая малахитовыми нитями водорослей. Терся бортом об пирс катер: из трубы, торчащей над хлипкой на вид кормовой надстройкой, курился дымок. На носу восседала, расправив крылья и поглядывая желтыми глазами на взрослых и детей, упитанная чайка.

Река звала в путь.

– Волшебства стало больше, – поспешила поделиться Магдалина, отступив от Мукеша. – Я чувствую это, но не могу понять – как. Я столько не понимаю! Если бы вы знали, как это угнетает! – она отвернулась к реке, затем вспомнила то, что недавно беспокоило ее, но позабылось из-за последующих событий. – Контрабанда! Мне сказали, что вас обвиняют в преступлении против государства! Неужели это правда?

– Я стал парией, – признался Мукеш; он поглядел на нее и добавил: – Похоже, как и вы, Магдалина.

– Меня подставил Мосдей! – пояснила Магдалина. – Впрочем, я сама предоставила ему все возможности для этого. И теперь вынуждена бежать.

– Наши дороги сплелись, – сказал Мукеш. – Клянусь честью, я не оставлю вас в беде.

Магдалина вздрогнула. Роланд сказал на прощание похожие слова. Дороги сплетутся… Быть может, когда-нибудь. Пока же она и Роланд настойчиво удаляются, идя в противоположные стороны. И ничего поделать нельзя. Лишь росток надежды на то, что Роланд жив, становится прочнее корнями час от часу, по мере того как возрастает в ней сила «особой энергии». И благодаря этой надежде она живет, находит силы бороться.

– Не будем терять времени. Чем быстрее присоединимся к беженцам, тем труднее наемникам Мосдея будет нас учуять.

Мукеш помог перебраться в катер младшим Эльвенам, подал руку Магдалине.

Ощущать под ногами шаткую палубу было не очень приятно, а точнее – непривычно. Точно лежать на груди реки и чувствовать ее мерное, а порой беспокойное дыхание. Магдалина села на скамью, набросила на плечи некогда белую, а теперь рыже-серую накидку с капюшоном. Мукеш оттолкнулся от причального кнехта багром, катер нехотя отошел от пирса.

Через минуту воду за кормой вспенили винты. Не очень быстро, но все же обгоняя медлительные плоты и весельные лодки, катер двинулся в общем потоке речного транспорта.

– Как только окажемся за городской заставой, машину придется остановить, – прокричал из надстройки Мукеш. – Котел здесь маленький, и угля требуется не так уж и много, но все равно нужно экономить.

Магдалина кивнула, хотя Мукеш мог и не увидеть этот жест. К ней подсел Адам и приник к ее плечу.

– Там папа… – он не смог больше сказать ни слова; Магдалина ощутила на плече горячую влагу безудержных слез.

– Знаю… – прошептала она и прикусила губу, чтобы боль помогла не скатиться в бездну парализующей волю скорби.

Матвея Эльвена не стало.

Какая же судьба постигла тетю Эмили и остальных обитателей дома Эльвена, они ведать не ведали. О том, что мог натворить Мохан, подчиняющий «особую энергию» своей злой воле, лучше было не думать. Магдалина надеялась, что он, не сумев настигнуть беглецов, сейчас же убрался искать их следы в городе.

Однажды Магдалина поняла, что волчий взгляд Мохана пал на катер. Вероятно, наемник Мосдея наблюдал за «дорогой жизни» с одной из крыш теснящихся возле набережной домов. Магдалина не стала оборачиваться. Она представила себя речной водой. Не слишком чистой, но и не замутненной. Слегка соленой от слез Адама, чуть взволнованной, поскольку было впитано беспокойство тех, кто стремился на север. И взгляд Мохана не остановился на катере, заскользил дальше.

Каин вертелся неподалеку от Мукеша: то брался за штурвал, то подбрасывал в топку уголь, то задавал вопросы, касающиеся катера. Кровь авантюриста, доставшаяся от отца, кипела в нем, как вода в паровом котле.

Перед тем как покинуть город, Мукеш забрал с одного из пирсов говорливое многодетное семейство нубийцев: им не нашлось места на только что отшвартовавшейся барже. На палубе тотчас же стало негде упасть яблоку. Адам еще крепче приник к Магдалине.

Тем не менее полицейскую заставу, расположенную на островке, они миновали без задержки. Даже если бы на палубе катера везли паровой танк, полицейские бы его не увидели: нубийцы производили слишком много шума и суеты, чтоб замечать что-то помимо них.

Когда же кто-то вложил в руки Магдалине кувшин с молоком и пшеничную булку, она почти с удивлением обнаружила перед собой Мукеша. Бывший советник улыбался, а глаза его светились синим.

– Сейчас бы нам крылья! – улыбнулась ему в ответ Магдалина; говорить приходилось громко, чтобы перекричать гомонящих у нее за спиной женщин в пестрых платьях. – И с попутным ветром, словно птицы, а? Получится ли у нас?

– Такой полет потребует слишком много сил, – покачал головой Мукеш. – Пока вы не готовы. К тому же ваши кузены не обладают нужной способностью. Во всяком случае – пока что не обладают.

Магдалина улыбнулась и пригубила молоко.