— А я Пайпер Крэндалл. Я про тебя знаю. Совет получил письмо, что тебя переводят сюда. Где ты остановилась?

— Мой дядя — венатор, и у него есть несколько комнат на Бликер-стрит.

— Ужас какой. — Пайпер качнула головой. — Там же ничего не ремонтировали с...

— Девятнадцатого века! — хором закончили они.

Пайпер рассмеялась.

— Это здание, наверно, ровесник моих часов. Если тебе надоест там, перебирайся жить ко мне. У нас есть цифровое телевидение. Готова поспорить: у этих консерваторов даже и обычного-то нет!

Дэмин решила, что это многообещающее начало. Она планировала после нескольких дней нудной и усердной дружбы с Пайпер Крэндалл — обычных сплетен о парнях и заимствования друг у дружки нарядов — досконально выяснить, что же именно произошло с Викторией Тейлор в тот вечер, когда Джейми Кип праздновал свой день рождения.

Пайпер Крэндалл принадлежала к одному из самых солидных семейств нью-йоркского клана, и ее связи и окружение были безупречны. Крэндаллы были преданы ван Аленам. Бабушка и дедушка Пайпер были двумя самыми надежными союзниками Корделии и Лоуренса ван Аленов в Совете. Их положение упрочилось, когда Лоуренса избрали регисом.

Пользуясь положением подруги, Дэмин сумела детально осмотреть подсознание Пайпер так, что та ничего и не заподозрила. Пока все признаки свидетельствовали о том, что Пайпер была не более чем нормальной, всесторонне образованной представительницей Голубой крови.

Дэмин надеялась пробраться глубже, исследовать запутанные слои ее памяти. Существует множество способов спрятать истину, даже от себя самого, но рано или поздно внешняя невинность спадает, обнажая темную сердцевину вины. Но если Пайпер и была причастна к гибели Виктории, Дэмин до сих пор не могла обнаружить мотива, и это мучило ее. Даже если Пайпер втайне и ненавидела Викторию, должна была возникнуть причина для убийства, что-то толкнувшее маятник от тайной враждебности к открытому насилию. Убийство Виктории было расчетливым и жестоким, и если Пайпер приложила к нему руку, у нее должны были найтись на то серьезные причины. У Дэмин возникли свои предположения, в основном базировавшиеся на историях, когда девичья дружба скрывала жестокое соперничество и затаенную злобу. Ей доводилось видеть, как девушки убивали подруг и за меньшее, но пока ничто в Пайпер не указывало на неискренность ее отношения к Виктории.

Второй загадкой был характер ролика. Если это сделала Пайпер или еще кто-нибудь из друзей Виктории, почему они попытались поставить под удар вампиров?

В тот день Дэмин вместе с Пайпер отправилась на общий для них факультатив «Суть самости». Насколько понимала Дэмин, посещение этих занятий было для здешних сверхпривилегированных юнцов предлогом читать книги, смотреть старые фильмы и с важным видом вещать на философские темы, в которых они ничего не смыслили, а также легкой возможностью получить отличную оценку, которая украсила бы их табель успеваемости. (По этому факультативу экзамена не было, только две отчетные работы.) Для Дэмин такие занятия были приятным разнообразием после предыдущего задания внедрения. Несколько месяцев назад она устроилась работницей на фабрику, дабы собрать доказательства того, что принадлежащие к Голубой крови владельцы фабрики, используя принуждение, заставляли красно-кровных рабочих трудиться на износ, до грани истощения.

Профессор, длинноволосый бывший хиппи, начал урок.

— Ну и как вам «Потерянный рай»? — поинтересовался он.

Вчера они смотрели фильм «Адвокат дьявола». В этом году темой семинара было изображение зла в современном мире, образ дьявола как продукт поп-культуры.

— Мне не понравилось! — тут же отозвался какой-то парень. — Милтон сделал из дьявола какого-то Хитклиффа[5]. Он представил зло слишком привлекательным.

Юноша был стройным, застенчивого вида, с вьющимися темными волосами и ясными голубыми глазами. Пол Рейбурн был одним из краснокровных стипендиатов в Дачезне. Он, вероятно, понятия не имел, что окружен бессмертными. В Шанхае они называли таких людей овцами, а овцы Дэмин не интересовали.

— А я не согласен. Я не считаю Люцифера чудовищем. Я думаю, что его просто неправильно поняли. Ну, я хочу сказать, что без него вообще никакой истории не было бы, — произнес другой темноволосый парень.

Он сидел, развалившись на стуле, и грыз ручку. Его темные густые волосы были зачесаны назад, открывая пронзительные темные глаза. В его лице было нечто такое, что приковывало внимание и поражало сильнее, чем красота, а что-то в изгибе его губ наводило на мысль, что он, должно быть, с наслаждением наблюдал бы за смертью невинных существ.

Это был подозреваемый номер три, Брюс Каттинг. Уже по одной его ауре Дэмин поняла, что это темный ангел. Об этом в докладах венаторов не говорилось. Несомненно, существовало некоторое количество выходцев из преисподней, которые поклялись последовать за Михаилом и Габриэллой в изгнание, но их было немного. Дэмин не хотелось с предубеждением относиться к их происхождению — это делало бы ее столь же глупой, как краснокровных с их одержимостью расовыми различиями (подобно многим другим представителям Голубой крови, Дэмин за множество циклов сменила множество этносов и рас), — но все же тут было над чем подумать. Слишком уж редкие из темных ангелов не сделались Серебряной кровью. Брюс Каттинг, как и нынешний регент, был одним из них.

— Интересное замечание, Брюс, — кивнул профессор. — История Сатаны действительно дала толчок сюжету.

Брюс одарил оппонента самоуверенной ухмылкой, но она лишь подтолкнула Пола к страстному возражению.

— Но ведь именно это все и испортило — то, что дьяволу придали вид романтического героя. Меня отчего-то не тянет симпатизировать желанию Сатаны сделаться Богом. Мы не должны позволять укореняться злу, — заявил он. — Вся эта затея с идеализацией зависти и амбиций здорово смахивает на то, как Уолл-стрит превратили в рекламу того, как это здорово — разбогатеть, играя на фондовой бирже, вместо едкой полемики, каковой задумывал эту историю Оливер Стоун. В результате зрители, вместо того чтобы ненавидеть героя Майкла Дугласа, мечтают быть им. Алчность — это хорошо, и они этим восторгаются. Вот и здесь то же самое. Дьявол — это мы, и предполагается, что мы должны положительно относиться к масштабу его амбиций? А что плохого в том, чтобы оставаться в раю? Неужто играть на арфе и летать среди облаков действительно настолько плохо? Я так не думаю, — улыбнулся Пол.

Класс захихикал, и похоже было, будто Пол выиграл дискуссию, но Брюс не собирался признавать поражение.

— Трагический герой — это хорошо. Эта страна была основана с той же самой идеей, на которой базируется «Потерянный рай», — что лучше править адом, чем прислуживать на небесах. Лучше быть независимым, быть господином собственной вселенной, чем рабом,— торжествующе заявил Брюс.