У Вексфорда зазвонил телефон.

— Карен?

— Я вынула кассету, как вы и сказали. Что мне с ней делать?

— Перепиши ее, а как будет готово, позвони мне и включи мне ее прослушать. Что за сообщения там были?

— Три сообщения. Первое от женщины, назвавшейся Пам, полагаю, это ее сестра. Я записала текст. Говорит, что позвонит ей в районе воскресенья, что бы это ни значило. Потом звонил мужчина, кажется, торговый представитель. Он говорит, что звонил в магазин, но там не ответили. Нужно поговорить о пасхальных украшениях, говорит он, и просит перезвонить ему домой. Третье сообщение — от Наоми Джонс.

— Так-так?

— Вот текст, сэр: «Джо, это Наоми. Хорошо бы иногда отвечала ты сама, а не эта машинка. Ты не можешь сегодня приехать в восемь тридцать ровно, а не раньше? Мама терпеть не может, когда ее прерывают за ужином. Извини, конечно, но ты же понимаешь. Пока».

Ланч они ели дома вдвоем с Дорой.

— Он собирается стать преподавателем на Диком Западе, — сказал Вексфорд.

— Ты не должен радоваться тому, от чего она так несчастна.

— Несчастна? Не заметил ни малейших признаков! Тем более что теперь у нее пелена спадет с глаз, и она поймет, что он — ее большая ошибка.

Что могла ответить на эти реплики Дора, он не услышал — раздался звонок телефона.

— Все готово, сэр. Вы просили запустить вам запись.

Словно с того света Вексфорд услышал голос погибшей женщины: «Мама терпеть не может, когда ее прерывают за ужином. Извини, конечно, но ты же понимаешь. Пока».

Инспектор поежился. Их все-таки прервали за ужином. Спустя какой-нибудь час после того, как Наоми оставила это сообщение на автоответчике Джоан Гарленд, кто-то прервал их жизни. Берден опять увидел перед собой красную скатерть, расплывшуюся лужу крови, женщину, лежащую головой в тарелке, и другую, запрокинувшую голову за спинку стула. Увидел Харви Коупленда, простертого на ступенях, и Дейзи, ради спасения собственной жизни ползущую мимо тел ее близких к телефону.

— Спасибо, Карен, не обязательно было включать прямо сейчас. Это не срочно.

В половине четвертого инспектор отправился в Майфлит — в тот дом, где нашла прибежище Дейзи Флори.

Первым делом ему пришло в голову, что Дейзи сидит так же, как сидела ее мертвая бабка. Девушка не слышала, как он вошел. Она ничего не слышала — она сидела, навалившись на стол, положив на стол голову и вытянутую руку. Также рухнула на стол Давина Флори, когда пуля убийцы нашла свою цель.

Дейзи оставили наедине с ее горем. Ее тело сотрясали беззвучные рыдания. Вексфорд молча стоял над ней. Мать Николаса Вирсона сказала ему, где найти Дейзи, но не стала провожать в комнату. Инспектор затворил за собой дверь и шагнул в «малый кабинет», как назвала его Джойс Вирсон. Какие только названия не придумывают эти люди для помещений, которые другие назвали бы «теплица» или «гостиная».

Дом Вирсонов Тэтчед-Хаус, как явствовало из его имени[10], был крыт соломой — других таких в округе не было. Не иначе из какого-то снобизма и самоумаления хозяева звали его хижиной, хотя это было довольно большое строение затейливой планировки с лепными Украшениями на фасаде. Окна тут были разного размера: большие, поменьше и совсем крошечные, несколько слуховых окошек смотрели из-под самой крыши. Крыша представляла собой грандиозное и пышно оформленное сооружение из соломы, увенчанное плетеными украшениями там, где выходили фигурные печные трубы. Под той же плотной соломенной крышей находился и гараж — того типа, что агенты по недвижимости называют «пристроенным».

Дом под соломенной крышей — картинка с настенного календаря, почти анекдот, предмет для зубоскальства. Но такой дом может быть не только образцом слащавой пошлости, но и очаровательным островком английской старины. Именно так и выглядел дом Вирсонов с прелестными весенними цветами, качающимися под ветром в саду, и зеленой лужайкой — замечательным примером работы влажного климата.

Внутри царило ощущение общей потрепанности и потертости, и эта атмосфера: «чуть подштопать — и сгодится» — заставила Вексфорда усомниться в том, что Николас Вирсон был таким уж преуспевающим, каким казался. В «малом кабинете», где плакала, уронив на стол голову, Дейзи, на полу лежал истертый ковер, а стулья были обтянуты нейлоновыми чехлами. В цветочном горшке на подоконнике несколько воткнутых в землю проволочных цветов поддерживали чахлое растение, чтобы не обвисло.

Дейзи издала слабый звук, похожий на поскуливание, — возможно, чтобы дать понять, что она заметила присутствие Вексфорда.

— Дейзи, — начал он. Она никак не показала, что услышала его — только слегка повела плечом, не замотанным в бинты. — Дейзи, пожалуйста, не плачьте.

Она медленно подняла голову. В этот раз — ни извинений, ни оправданий. Лицо у нее опухло от слез, как у ребенка. Инспектор опустился на стул напротив, подсев к маленькому столику, который в этой комнате мог служить для письма, для карт или для ужина на двоих. Дейзи подняла на него полные отчаяния глаза.

— Может, мне лучше прийти завтра? Мне нужно с вами поговорить, но не обязательно сейчас.

От плача Дейзи осипла. Когда она открыла рот, Вексфорд едва узнал ее голос:

— Хоть сейчас, хоть в любое другое время.

— Как ваше плечо?

— А, все нормально. Не болит, только ноет. — И тут она сказала такое, что Вексфорд в устах человека постарше или просто кого-то другого счел бы смешным. — Боль у меня в сердце. — Будто вслушавшись в свои слова и осознав, как они прозвучали, Дейзи расхохоталась принужденным натянутым смехом: — Как это глупо звучит! Но это правда! Почему слова правды звучат фальшиво?

— Может быть, потому, — сказал Вексфорд мягко, — что они не совсем верны. Вы их читали где-то. Ведь обычно сердце болит только во время сердечного приступа — да и тогда боль, насколько я знаю, обычно чувствуют в руке.

— Я бы хотела быть старше. Старой, как вы, и такой же мудрой.

Это, конечно, было сказано не всерьез. Он спросил:

— Дейзи, вы здесь надолго?

— Не знаю. Наверное. Раз я оказалась здесь… Тут нисколько не хуже, чем в любом другом месте. Я убедила их забрать меня из больницы. Ах, там было ужасно. Ужасно быть одной, но еще хуже — с чужими. — Ее передернуло. — Вирсоны очень добры. Мне хочется быть одной, но мне страшно оставаться наедине с собой — понимаете, о чем я?

— Кажется, да. Лучше вам сейчас оставаться с друзьями, которые не станут мешать, когда вам нужно побыть одной.

— Да.

— Вы в состоянии ответить на несколько вопросов о миссис Гарленд?

— Джоан?

Дейзи явно не ожидала такого. Она утерла глаза пальцами и моргнула раз-другой, глядя на Вексфорда. Инспектор заранее решил не сообщать Дейзи о своих подозрениях. Не страшно, если она узнает, что Джоан уехала неизвестно куда, но совсем не то, если Джоан пропала без вести и полиция уже предполагает, что она мертва. Тщательно выбирая слова, Вексфорд рассказал, как им не удалось встретиться с миссис Гарленд.