– Я не знаю точного ответа. – Он качает головой, все еще немного хмурясь. – Даже после стольких лет лечения.

– Каким именно депрессивным расстройством она страдает?

Он все еще колеблется.

– Двадцать пять миллиграммов, доктор Джонг, – говорю я тихо, но четко. – Для валиума это немало, да?

Он утомленно стонет, поднимая ладони в знак согласия.

– Мне нужно заглянуть в записи для уверенности, – говорит он.

– Да, конечно.

Психиатр достает электронное устройство размером с ладонь, набирает в нем что-то, потом отвечает.

– Клэр Эванс – нестандартный случай, притом что налицо все симптомы клинической депрессии, – зачитывает он. – Это также не классическая биполярность, хотя ей и помогли медикаменты, которыми раньше лечили биполярность. Я прописывал ей трициклические антидепрессанты, но они вызвали побочные эффекты…

– Вы не ответили на мой вопрос.

– Диагностика душевных болезней – непростое дело, инспектор. Это до сих пор больше искусство, чем наука. Я склоняюсь к тому, что ее случай – НУК: не указанный конкретно тип неустойчивого состояния.

– Которое проявляется в суицидальных наклонностях.

– «Суицидальные» – неверное слово, инспектор. – На этот раз Джонг трясет головой куда увереннее. – Я не вижу в миссис Эванс склонности к суициду. Оба случая самоповреждения были попытками совладать с глубоко укоренившимися эмоциональными проблемами. Возможно, таким образом высвобождались долго сдерживаемые фрустрации.

– Вызванные личными обстоятельствами?

Психиатр молчит.

– Такими, как сложные отношения с партнером? Отягощенные тем фактом, что она – моно, вышедшая за дуо?

Глаза его на секунду округляются.

– Можно сказать и так, – кивает он со вздохом. – Она часто сравнивает себя с мужем. Границы памяти особенно. В результате возникает хроническое состояние низкой самооценки – скажем так.

Значит, Софиины подозрения насчет Клэр Эванс оказались верными. Покойница была проницательнее, чем я предполагал.

– Кстати, был ли у вас когда-нибудь секс с женщиной по имени София Эйлинг?

На лице Джонга потрясение. Однако он тут же расправляет плечи и напрягает подбородок.

– При чем здесь моя личная жизнь? – парирует он, выворачивая ладони еще больше, словно защищаясь. – Что вы там у себя расследуете?

– Убийство.

– Но…

– София убита.

– Что?

– Сегодня утром ее нашли в Кэме.

Психиатр смотрит на меня, раскрыв рот.

– Нет. – Он трясет головой, в лице ни кровинки. – Это невозможно. София мертва?

– Если вы расскажете подробнее о ваших отношениях, это поможет нам выследить убийцу.

– Но у кого поднялась рука на такую прекрасную женщину? – говорит он, вздымая вверх ладони.

– Отличный вопрос, доктор Джонг. – Я одобрительно киваю. – Именно это я и намерен выяснить до конца сегодняшнего дня.

– Как она умерла? – Под конец вопроса у него задрожал голос. Судя по виду, ему сейчас самое место на собственном мягком диване с пухлыми подушками.

– У нас пока нет результатов вскрытия, – говорю я. – Когда и где вы познакомились?

Он дрожащими пальцами достает айдай и что-то в него впечатывает.

– Я… гм… факты говорят, что мы познакомились на вечере с чаем и танцами. Кембридж, Гилдхолл, декабрь две тысячи тринадцатого. Я стал ходить на бальные танцы через год после смерти жены. София в тот день была настоящим украшением зала. Моложе, чем большинство женщин. И в два раза красивее. Я был польщен, когда она сама подошла и пригласила меня на танец.

Значит, наша маленькая сумасшедшая довальсировалась до постели психиатра. Как и утверждает ее дневник.

– Потом увлечение танцами переросло в нечто большее, верно? – Я решаю избавить его от описания инструментов – типа дерзких малиновых трусиков, – которые, очевидно, были пущены в дело.

– Да. – Психиатр слегка смущается.

– Как долго это продолжалось?

– Около трех месяцев.

– И как закончилось?

Психиатр хмуро стучит по клавишам в своем дневнике.

– Хотел бы я, чтобы эти факты были другими, – говорит он со вздохом. – Но она позвонила мне в марте две тысячи четырнадцатого. Я как раз собирался пригласить ее в Чилтерн-Хиллс. Выходные на природе, все такое. Она сказала, что ей было очень приятно проводить со мной время. Но она хочет двигаться дальше. Так она сказала.

– Вас это удивило?

– Конечно. Я думал, все идет хорошо. Наверное, всему виной разница в возрасте. София никогда не говорила, сколько ей лет. Очень была скрытной в этом. Но она… наверняка она была… не меньше чем на двадцать лет меня моложе.

София попросту бросила его, получив что хотела. Это следует из ее дневника.

– Я… я ее не виню, – говорит он, и глаза превращаются в умоляющие круги.

Наш маленький проницательный психиатр, должно быть, понял, что полиция не обязана исключать его из списка подозреваемых, особенно после того, как он признался, что был Софииным любовником.

– У меня только позитивные факты о проведенном с ней вместе времени, – продолжает он, помахивая для убедительности передо мной дневником. – София очень… София была энергичной и отзывчивой женщиной. Мне было хорошо с ней. Надеюсь, ей тоже было со мной хорошо.

Любовник-писатель говорил, что у нее расстроенная психика. Соседка назвала ее милой и обаятельной. Теперь любовник-психиатр описывает ее как энергичную и отзывчивую. Поразительно, как по-разному могут разные люди относиться к одной и той же покойнице.

– Ей было очень хорошо с тем, что она от вас получила, – говорю я. – Она упоминала когда-нибудь Клэр Эванс?

По лицу психиатра пробегает изумление.

– Нет, – говорит он, и удивление быстро сменяется хмурым недовольством. – Не думаю. Я не заучивал такого факта. Надо опять свериться с дневником.

Он кликает по айдаю и качает головой.

– Дневник ничего не говорит, – повторяет он. – Почему вы спрашиваете? Они были подругами?

– Ну уж нет, – я качаю головой, – точно не подругами. Кстати, вам нужно сменить пароль на своем ручном устройстве. На том, что дает удаленный доступ к историям болезней ваших пациентов. Имя покойной жены – слишком легко догадаться.

Психиатр застывает в своем кресле. Его реакция становится тем самым подтверждением, которое мне нужно. Я просто обязан прочесать частым гребнем все оставшиеся страницы необычного дневника, что лежит у меня на столе. Надеюсь, он поможет мне выяснить, почему бывшая любовница Джонга помешалась на его же замороченной пациентке.