но не до конца. Парень без умолку тараторил, что-то рассказывал о городке (что и где находится), хлопал по плечу. Серега оказался чуть впереди…

— «Сыч», не торопись. Стирать замучаешься! Сам все решу. — внезапно раздалось сзади.

— Опаньки… «Кукушонок»! А ты тут какими судьбами? Смотрю, прибарахлился…

Серый сперва онемел, а потом бросился навстречу:

— Никитос!!! — крепко прижал к себе. — Откуда ты здесь?

— Не трепись… — тихо произнес Никита. После этого громко. — Серый, ну ты же знаешь, я всегда рядом. Погоди немного, постой здесь, будь другом, мне надо с тем пацаном переговорить.

Никита подошел к «Сычу».

— Что от пацана надо, форма, деньги, документы?

— Форма и документы — на дело…

— Дядя Лёва здесь?

— А где ему еще быть? Здесь. Ему она и нужна на меня, я на подхвате. — «Сыч» почесал ухо. — А откуда этот пацан тебя знает?

— Да я у них в части харчился. Правда не долго, потом в тыл отослали, только паровоз не доехал… Слушай. Завтра, как уговорено, принесу тебе его форму в лучшем виде.

— Может сейчас? Верняк! Нас двое!

— А разодранную гимнастерку и обделанные его штаны сам чинить — стирать будешь и потом сушить 2 дня? На ночевку приглашал?

— Приглашал… Но он отказался. Вот и решил… не ждать.

— А у меня он ее еще и аккуратно сложит! Все для тебя, «Сыч»! Завтра в 10 на базаре! — Никита протянул руку. Пожали.

— Пока! До завтра! — ответил «Сыч». А для Сереги добавил, ухмыльнувшись. — Бывай, служивый! Не захотел ко мне в гости… Видать, больше не увидимся.

— Никита! Я думал — ты в отряде. Меня же ранило и отправили на Большую землю. Потом стал сыном полка… — всю дорогу до особнячка сумбурно Серый делился пережитым.

У особнячка их никто не встретил, что стало неожиданностью для Сереги.

— Странно… Никого нет. Ничего, сейчас явятся, не запылятся! Я их знаю. — зашли в Сережкину комнатку.

— Хорошо ты устроился! Серый, а то они такие? Ты в них уверен?

— Уверен по полной — документы показывали. Я у них живу, как барин. — что из СМЕРШа, говорить не стал, Серега вспомнил, что предупреждали. — Капитан Стрижов, старлей Иванчук, лейтенант Блаженко и «родной отец» сержант Волков.

— Лейтенант со шрамом над правой бровью, а у сержанта крупный прыщик на левой ноздре?

— А ты откуда знаешь? Есть такое у них!

Вспомнишь черта, так он тут же появится…

— Серега, ты кого привел? Блохастый, небось!

— Дядь Сев (сержант разрешил себя так звать), друг мой — вместе партизанили! Вот такой парень! Наград, больше чем у меня!

— Ну-ну… точно не блохастый? Сколько дней по полям лесам мотался? Может помывку организовать?

— Дядь Сев, хоть блохастый, хоть не блохастый — если баньку истопите — не откажусь с дороги, — понял тонкий намек Никитка.

— Баню ему, барину, подавай! Обойдешься теплой водой! Серега, иди воду тащи, греть буду! Что чистое надеть есть? Нету? Опять дяде Севе свое добро раздавать пришлось бы! Нет… Я твое добро раздам — вчера на тебя, по размеру, 2 комплекта обмундирования Блаженко принес. И одни сапоги 41 размера. «Блохастый», подойдет?

— Какой вопрос! Я привык мокрое после стирки, на себя одевать, а тут — чистое — сухое! Спасибо, дяденька!

— Дядь Сев, а можно и на меня водички тепленькой нагреть?

— Что, холодно колодезной водой, с утреца, после твоей зарядки, обливаться?

— Я вы откуда знаете? Подсматриваете, что ли?

— Подслушиваю … и приглядываю… Только ты орешь так, после обливания, что только дрова не поймут, что ты делаешь.

Серый и Никитка накололи дров, натаскали воды, нагрели ее. Серый принес 2 комплекта новой формы с новым бельем и новые сапоги («жаба», чуток поддушила — сапоги ведь ему предназначались).

… Помылись. Никита взял с лавки тряпочку, которую зачем- то брал с собой на помывку. Серега решил, что Никитка хотел ее использовать вместо мочалки, но мочалка была. Ребята вышли из моечной в раздевалку…

В раздевалке сидел капитан и поигрывал дамским Браунингом М1906, рядом лежали два ножа и бумаги. У двери стоял сержант.

— Вот скажи мне, Корнев Никита — согласно справке из школы, откуда у мальчика 14 лет. Такие интересные игрушки?

— Одеться можно?

— Успеете, оба. И откуда, у младшего сержанта Партизанова Сергея, в друзьях агент «Абверкоманды — 203» по кличке «Кукушонок»?

Серега стоял ни жив — ни мертв, ничего не понимая.

— А с чего это вы решили, что Корнев Никита, какой-то там агент? Сами вы, кто будете?

— Сержант, тебе не кажется, что мальчик ведет себя не стандартно? Подойди, покажи ему «бамажку».

Никита посмотрел на удостоверение.

— А Ваше?

Капитан не стал возмущаться, встал с лавки, где лежали вещи, достал из левого кармана удостоверение, на вытянутой руке, на несколько секунд, задержал перед глазами Никиты.

— Доволен?

— Теперь доволен…

Серега крутил головой с Никиты на капитана Стрижова, ничего не понимая.

— Ножичками, смотрю, балуешься? Правое плечо развито чуть лучше левого. Хороший ножичек… — Стрижов взял в руки нож, положив Браунинг на лавку.

— Балуюсь… А куда надо попасть?

— А вот сюда, — Стрижом метнул нож в правую стенку от ребят.

Никита, от низа живота, резко дернул рукой с тряпкой в сторону. Тряпка еще не опустилась на пол, как рядом с первым ножом воткнулся второй.

— А теперь можно одеться?

— Теперь … можно. — почесал подбородок капитан.

В комнатке — кабинете находились четверо. За столом сидел капитан, напротив него — Серега и Никита, у выхода дежурил сержант.

— Ну, рассказывай, «Кукушонок»…

— Сперва, возьмите со стола мою книгу: Генкин «Восстание на броненосце «Потемкин Таврический». На задней обложке — присмотритесь… Увидели? Аккуратно, ножичком, пожалуйста…

— Где ж ты такую достал? 1925 год. К 20-тилетию восстания! Раритет — тираж 5.000! — капитан вытащил из тайничка бумагу. — Волков! Это оказывается, наш «коллега»! Не поверишь — ГРУ. Подписано подполковником Смирновым!

— Вот они, теперешние мальчишки. Я не удивлюсь, что и младший сержант, не просто Сережка Партизанов. А тебе точно был нужен майор Смирнов, а не подполковник?

— Майор, фронтовая разведка… — раскололся Серега.

— Ну, давай, рассказывай, что можно, генштабист…

— Как я понял, мы работаем по одному делу: по «Абверкоманде -203» или операции «С-1»… Серый. Я тебе потом поясню… Нам надо взять, активно работающего на немцев «Сыча» (все остальные ребята уже сдались) и куратора — Дядю Лёву, который скорее всего — Краузе.

— Вот скажи мне, — поинтересовался Стрижов. — Зачем ты брал нож, когда шел мыться?

— Идея с помывкой — здоровская, я чуть не попался. Как вы и просчитали, я с собой, при Сереге,