и подчинению намерением, я истребляю и гублю горделивые помыслы, которые вновь преследуют душу после того, как она исправилась добродетелями, стремясь подавить и побороть ее. Ведь после преступления [заповеди] разумная душа отринула [от себя духовное] различение и стала совершать дела свои, руководимая [каким-либо] рассуждением неразумного желания. Однако Слово Божие, желая при Своем Вочеловечивании вновь даровать человеческому естеству [духовное] различение, начертало через Моисея образ благодати различения, дарованной человеческой природе много лет назад, и повелело вывести Израиль из Египта и отделить народ, знающий Бога, от народа, не знающего Его. Поэтому Моисей, выведя израильтян из Египта, а потом, двумя ударами жезла разделив и соединив море (см. Исх. 14, 15–31), предызобразил происшедшее позднее восстановление [нашего] естества, которое обрело благое различение, возвратилось к самому себе и соединилось с самим собой461. Через разделение воды создав сухое место, [Моисей] даровал израильтянам проход и тем самым начертал движение помыслов в душе. Соединив же воду и заставив ее вернуться назад, поглотив людей фараона, он указал, что вражда, проницающая [все наше] естество, уничтожается единством любви. Ты ясно увидишь, как это свершается, если с помощью трезвения целиком соединишься со мною, ибо когда дарованное мною ведение проливается в душу, тогда помыслы естества отделяются от неразумного желания и освобождаются из мрака неведения. Душа же, шествующая к любви Божией, сочетается как со своими собственными силами, так и с личностями [других] людей462, [вследствие чего] она становится боголюбивой и человеколюбивой. А поэтому разрушительная [сила] вражды в естестве, не имея [места], куда бы ей двигаться, уничтожается.

16. Своими молитвами Моисей укрепил Иисуса [Навина] и обратил в бегство Амалика (Исх. 17, 8-16); так и ум, молясь, усиливает [наше] разумение и ниспровергает похоть. Блаженный Давид постоянно провозглашал обо мне как о несокрушимом оружии против страстей и неприступной твердыне добродетелей, говоря: “Помянух Бога и возвеселихся” (Пс. 76, 4), “Помянух в нощи имя Твое, Господи, и сохраних закон Твой” (Пс. 118, 55), “Помянух имя Твое во всяком роде и роде” (Пс. 44, 18), “Помяну тся и обратятся ко Господу вси концы земли” (Пс. 21, 28), “молитвы моя воздам пред боящимися Его” (Пс. 21, 26), “Во мне, Боже, молитвы, яже воздам хвалы Твоя” (Пс. 55, 13). И чтобы не подбирать мне множества строк, [обратись сам к Псалтири,] прочитай псалмы, и узнаешь [многое] обо мне. Господь наш Иисус Христос днями научал народ в синагогах, а ночами Он удалялся в пустыню и молился. С помощью примера вдовы и неправедного судьи (Лк. 18,1–8) Он заповедал нам быть настойчивыми в молитве. Идя на спасительные страдания ради нас, Он постоянно молился (Лк. 22,44). Апостолы же говорили: “Мы постоянно пребудем в молитве и служении слова” (Деян. 6,4). А божественный Павел пишет: “Прошу, будьте постоянны в молитве, бодрствуя” (Кол. 4, 2). Также Церковь молилась о Петре, находящемся в темнице, ибо [Писание] гласит: “Церковь прилежно молилась о нем [Богу]” (Дели. 12, 5). Поэтому и узник, более мощной силой сковав заключивших его в узы, освободился из темницы. Лики иерархов, учителей, благочестивых и праведных [христиан], мучеников и всех святых мужей достигли совершенства благодаря мне. Некоторые, одержимые слепотой души, не вкусившие моей благодати и не знающие того, какие блага даруются мною, когда я непрестанно действую в душе, глумятся надо мною и презирают ставших обладателями моего богатства с помощью нищеты [духовной]463. Но если когда-нибудь потом они прекратят свое безумие и пожелают обратиться ко мне, то и я обращусь к ним, озарю их светом ведения, и они познают навыки сокрытого зла, воюющего против них, как изрекает пророк: “Господи, открой мне и уразумею: тогда видех начинания их” (Иер. 11, 18). Но если они желают пребывать во мраке разумения своего, то пусть они задают вопрос тем, кто, лишившись очей, не могут видеть чувственного солнца, — [тогда узнают,] что выпало на долю их».

17. Наученные этой царицей [добродетелей] таковыми великими «глаголами вечной жизни» (Ин. 6, 68) и насыщенные ими, давайте отправимся в путь и приступим к ней, чтобы просветились лица наши464. Обратимся с вопрошанием к ней, ибо она не откажет из-за зависти научить [нас] житию своему. [Писание] гласит: «Благовестих правду в церкви велицей… истину Твою и спасение Твое рех» (Пс. 39, 10–11). Где пасешь ты [козлища своя] (см. Песн. 1, 7), всевидящая добродетель? Где возлежишь на ложе, восторг души? Кто взыдет (см. Пс. 23, 3) к размышлению о тебе? Кто укрепится в любви твоей? «Я пасу [козлища своя] в трезвении; возлежу на ложе смирения; тот восходит ко мне, кто, достигнув высоты преуспеяния, нисходит долу своим образом мыслей; тот укрепляется в любви моей, кто [постоянно] пребывает внимательным и не блуждает, влекомый похотями [страстей]». И пусть действительно овладевают нами эти краткие глаголы, а сама [молитва] пусть владычествует над нами; овладев нами, пусть она одержит победу над [всеми] помышлениями нашими, приготовит блаженную обитель для них, и [тогда] мы произнесем слова Давида: «Сердце мое и плоть моя возрадовастася о Бозе живе. Ибо птица обрете себе храмину, и горлица гнездо себе, идеже положит птенцы своя» (Пс. 83, 3–4)465. Если мы трезвенно и непрестанно молимся, то сердце наше, призывающее имя Бога Живого, пребудет ликующим. Ведь ум наш тогда обретет обитель созерцания, а душа наша — гнездо любви, в которое положит помыслы свои и не будет бояться страстей и бесов, ибо сказано: «Вышняго положил еси прибежище твое. Не приидет тебе зло, и рана не приближится телеси твоему» (Пс. 90, 9-10). Тщательно молящийся имеет мысль, непосредственно озаряемую Богом. Поэтому следует всегда сочетать трезвение с молитвой, чтобы не оказалось, что помыслом мы молимся, а мыслью блуждаем466. Ведь не делающий так не может освободить свой ум от уз пристрастия, потому что молитва его, не [руководимая] созвучием сил души, не простирается к Богу. Подобно тому как Церковь, созвучно молясь, освободила из темницы Петра (Деян. 12, 5), так и усердной молитве в душе, совершаемой от [порыва] всей мысли [человека], присуще выводить верующий и деятельный ум из темницы чувств и вести его всего целиком к ведению Бога.

18. До тех пор, пока иерей не оставит внешние [части] храма, не войдет в алтарь и не станет перед престолом, он не может принести бескровную Жертву Господу. Так и ум, пока он не отвергнет действие чувств, и даже движение помыслов, и не пребудет в ведении [Божием], не может принести духовную жертву, осуществляемую в чистой молитве. Прежде всего, ум пребывает неподвижным467 — и