– Ты хорошо выглядишь, – узнав, что Лека все же не является моей соперницей, я сподобилась на вполне искренний комплимент.

Спиридонова, как всегда, отреагировала неадекватно.

– Правда?! – Она схватила меня за руку и недоверчиво посмотрела в глаза. Как будто бы я сообщила ей, что ее выбрали сниматься для «Плейбоя», а она не знает, разыгрываю ли я ее или говорю всерьез. – Сашка, ты такая хорошая!

– Ну спасибо, – снисходительно улыбнулась я.

– Хочешь, вместе пообедаем? Я угощу тебя суши в пресс-баре.

Несколько секунд я колебалась. С одной стороны, я люблю японскую кухню, и суши пришлись бы как нельзя кстати, к тому же у меня, как всегда, финансовый кризис (всему виною розовый кошелечек весьма известной французской марки, который я купила в прошлую среду; кошелек был не очень удобным и состоял всего из одного отделения, к тому же после этой покупки мне нечего в него класть. Но знали бы вы, какую радость я испытывала, вертя его в руках). Но, с другой стороны… Мне пришлось бы выслушивать восторженные Лекины рассказы о пальмах, яхтах и кинопродюсерах, а подобная перспектива кажется мне скучной.

– Я бы рада, но я уже пообедала, – сказала я.

– Жаль… А хочешь, я тебе покажу кассеты с интервью?

Колебалась я недолго.

– Конечно, хочу! Но давай начнем с инструктора, если ты не против.

– Хорошо!

Спиридонова разыскала кассету, на которой черным маркером было написано «Эдуард», и мы отправились в закуток у окна, где находился монтажный стол с видеомагнитофонами «Бетакам». Это местечко носило название «Просмотровая». Ожидая, пока она перемотает кассету, я нервно барабанила пальцами по столу.

Мне предстоит увидеть человека, за которого я собиралась выйти замуж. Я не видела Маркина почти полгода. Мое измученное бессонницей, литровыми порциями кофе и, естественно, неудачными романами сердце затрепыхалось в волнительном ожидании. Конечно, я понимала, что Эдуард не мог измениться сильно за такое ничтожное время. И все-таки… Вдруг в интервью промелькнет хотя бы одна фраза обо мне… Вдруг он скажет, что он до сих пор страдает, скучает, мается…

– Нашла! – торжествующе воскликнула Лека. – Смотри!

И на экране появилось его лицо.

Я придвинула стул поближе к монитору. Сказать, что я была удивлена, значит, не сказать ничего. Конечно, люди меняются, но не до такой же степени… И не за полгода…

Эдуард всегда был видным мужчиной, по крайней мере девушки на него шеи сворачивали. Он высок, зеленоглаз и широкоплеч. Но сейчас в его облике появился лоск, шик. Он загорел, отбелил зубы и сделал модную стрижку. На его рельефном плече красовалась татуировка – скорпион.

– Он сделал тату! – воскликнула я.

– Не знаю, – пожала плечами Лека, – но мне нравится, ему идет.

– О чем вы с ним говорили?

– Обо всем, – передернула плечами она, – в основном о его работе. О том, как сложно чего-то добиться в чужой стране. О том, что…

– А о личной жизни? – нетерпеливо перебила я.

– Ну да, немного, – помедлив, ответила Лека.

– Наверное, такой красавец женат, – забросила я удочку, и Спиридонова с готовностью заглотнула наживку.

– А вот и нет. Он сказал, что еще в поиске настоящей любви.

– То есть он никак не может оправиться от какой-то роковой влюбленности? – поправила ее я.

– Он говорил, что еще ни разу не был влюблен по-настоящему.

– Как это не был? – повысила голос я. – Но…

– Но что? – Лека удивленно на меня посмотрела.

Откуда ей было знать…

– Ничего. Просто странно. Он ведь уже не мальчишка, ему тридцать семь.

– А ты откуда знаешь?

– Я не знаю, я предполагаю, – вовремя спохватилась я, – наверняка где-то есть женщина, разбившая его сердце. Может быть, даже в России.

– Вряд ли, – уверенно улыбнулась Лека, – он говорил, что редко вспоминает Москву… Что ж, если ты не идешь со мной обедать…

– Нет, – я поняла, что больше не смогу выслушивать ее ошибочные суждения. Лека просто не была знакома с Эдуардом так близко, чтобы он рассказал ей обо мне.

– Жаль… Ну тогда в следующий раз. Я тебе и фотки покажу.

Заверив Спиридонову в том, что я сгораю от нетерпения увидеть ее фотоизображения на фоне пальм, я покинула офис и отправилась на лестничную площадку, покурить. Курю я нечасто, в основном рука тянется в потайной кармашек сумочки за потрепанной пачкой сигарет, когда в жизни происходят события, с которыми я справиться не могу.

Что же это происходит? Почему Эдик не выглядел так сногсшибательно, когда он был моим мужчиной? Может быть, я бы тогда с ним не рассталась, ведь от таких красавчиков не уходят… Хотя разве это имеет какое-то значение? Я вспомнила, как скучно мне было, когда целыми вечерами Эдуард не отрывался от телевизора, с каким маниакальным упорством следил он за новостями спорта, как он недовольно хмурился, когда я пыталась поцеловать его во время просмотра очередного хоккейного матча.

Мы в любом случае расстались бы.

Да.

В любом.

Кто-то вежливо предложил мне зажигалку. Я подняла глаза и увидела оператора Диму. На нем был грязноватый джинсовый костюм. Я вспомнила, что он, кажется, только что вернулся из мини-командировки в Подмосковье, где снимал соревнования альпинистов. Он загорел и пребывал в хорошем настроении.

– Что грустишь, царевна-несмеяна? – Двумя пальцами он поддел мой подбородок, чтобы лучше рассмотреть лицо.

– Зуб болит, – вздохнув, я потерла ладонью щеку, стараясь ненароком не ликвидировать при этом румяна.

– Врешь, – рассмеялся Дима, – ты неисправима, все время врешь. Зуб у тебя якобы болел, когда ты сбегала от нас с этим придурком Лариным. Могла бы придумать что-нибудь поизысканнее, например, что живот прихватило.

– Ну да, очень изысканно, – хмыкнула я, – самая аристократичная болезнь века – понос.

Дима относится к тому редкому сорту мужчин, с кем совсем не обязательно играть в прятки, интриговать, придумывать хитрые, тонкие махинации, чтобы заманить его в свои сети. Наоборот, мне показалось, что ему претит кокетство. Ему можно запросто рассказать пошлый анекдот, с ним можно пить пиво на бульваре, закусывая вяленой рыбой и вытирая руки о собственные штаны. Познакомившись с ним, я вдруг поняла, что и среди мужчин можно найти друга – и не будет в этой приязни никакого сексуального подтекста. Не то чтобы мы с ним действительно близко подружились… Просто часто ходили вместе за шоколадками в ларек другого корпуса, сетовали на мелкие бытовые проблемы (я в основном жаловалась на бывшего босса Максима Леонидовича Степашкина, а Дима рассказывал о ремонте, который он затеял три года назад и все никак не может завершить).