В этом месте живая изгородь отделяла владения магараджи от нескольких деревенских хат, стоявших поодаль. Под кустами Томек увидел двух мальчиков и девочку в возрасте около десяти лет, сидевших на корточках перед пожилым мужчиной. Они вели беседу на языке хинди, которого Томек не знал, но он легко догадался, что предметом их разговора были несколько кур, бродивших около одной из хат. Мужчина показывал на них рукой и что-то объяснял полушепотом, а дети внимательно его слушали, словно своего школьного учителя.

Вскоре девочка встала и медленно направилась к ближайшей хате. Томек пристально за ней наблюдал, заинтересованный тем, что она вела себя так, словно играла роль, навязанную ей пожилым мужчиной. Она срывала цветочки и постепенно все ближе и ближе подходила к хате. Тем временем пожилой мужчина раздал мальчикам по горсточке неочищенного риса, который он достал из мешочка. Мальчики сразу же стали медленно жевать рис и, подобно своему опекуну, наблюдали за девочкой, подходившей к дому.

Вдруг хитрая маленькая женщина повернулась к мальчикам и приколола к волосам цветок. Это был, вероятно, сигнал, так как мальчики стали подкрадываться к стайке кур. Подойдя к ним, они выплюнули на землю шарики из неочищенного риса. Две ближайшие курицы жадно набросились на них, но коварное лакомство было нелегко проглотить, и обе птицы стали давиться. Воспользовавшись временным бессилием кур, мальчики схватили их и побежали к мужчине, который поджидал их возле живой изгороди. Вскоре к ним присоединилась и девочка.

Кивком головы мужчина похвалил детей, всадил кур в мешок и все они, крадучись, покинули место преступления.

Томек изумленно смотрел им вслед. Ему приходилось слышать от отца, что индийцы из касты кримов стараются иметь как можно больше детей в семье, или похищают чужих детей, чтобы обучать их воровству. Томек теперь уже не сомневался, что два мальчика и девочка изучали тут на практике воровское ремесло, а мужчина был их учителем. До глубины души возмущенный Томек хотел догнать мужчину, так спокойно развращавшего детей, чтобы как следует проучить его. Однако он не стал этого делать, так как понял, что не изменит своим вмешательством веками сложившиеся обычаи Индии. Здесь, в такой богатой и одновременно такой бедной стране, дети с малолетства должны помогать родителям зарабатывать на хлеб насущный. Во время путешествия по Индии Томек не раз уже видел малолетних детей, работающих на плантациях чая, хлопка и мака. Ничего не было удивительного и в том, что профессиональные воры тоже приучали своих потомков к "работе".

Из этой печальной, хотя в какой-то степени и комической сцены Томек заключил, что вблизи частных владений магараджи обосновалась банда преступных кримов. Неужели и сам магараджа был одним из ее членов?

Обуреваемый противоречивыми чувствами, Томек вернулся в охотничий дом.

Отец и боцман занимались приготовлениями к предстоящей дороге. С минуты на минуту должен был прибыть Пандит Давасарман. Это позволило Томеку избежать объяснений по поводу его длительной отлучки. Он мало говорил и постоянно выбегал на веранду, словно для того, чтобы проверить, не идет ли Пандит Давасарман.

Боцман вскоре обратил внимание на необыкновенную молчаливость Томека. Несколько раз он пытался заговорить с другом, но тот отделывался краткими ответами. Удивленный подобным поведением юноши, боцман сказал Вильмовскому:

- Наш Томек сегодня в плохом настроении. По-видимому, он обижается на нас за вчерашний вечер. А может быть, его угнетает что-то другое? Уж очень он молчалив и задумчив. Ты не заметил, Андрей?

- Ты, пожалуй, прав. Однако я не думаю, что он принял к сердцу свой вынужденный уход с приема у магараджи. Он выше этого. Может быть у него сегодня просто "плохой день", или он, так же как и мы, тревожится о судьбе Смуги. Ты ведь знаешь, как он его любит. Я тоже все время думаю, как объяснить странное поведение Яна.

- Вероятно, обо всем этом мы узнаем в Сринагаре. Может быть, мне только привиделось, но у Томека, кажется, на подбородке синяк? Совсем такой, как от удара кулаком...

- Я ничего не заметил, - сказал Вильмовский.

- Так присмотрись, но только чтобы он этого не увидел.

- Тебе, пожалуй, показалось, в комнате темновато.

- Темновато не темновато, а синяк на подбородке у него есть, хотя вчера на приеме его не было.

- Черт возьми, скажи ясно, в чем дело? - встревожился Вильмовский.

- В чем дело? - повысил голос боцман. - Я говорю, что вчера у Томека не было синяка, а сегодня есть! Готов держать пари на бутылку ямайского рома...

- Значит, ты утверждаешь, что у него на подбородке синяк от удара кулаком, - задумчиво спросил Вильмовский.

- Ну, наконец до тебя дошло. Лучше выйди на двор и незаметно за ним понаблюдай. Что-то наш малыш мне сегодня не нравится...

Вильмовский быстро закрыл чемодан. Он как раз окончил упаковывать свои вещи и мог выйти к Томеку на веранду. Вскоре он вернулся, явно обеспокоенный.

- Странно, но ты прав, - в смущении сказал Вильмовский. - У Томека на подбородке синяк. Вчера вечером я его не видел.

- Может быть, он вчера упал, возвращаясь домой? А может быть, встретился с кем-нибудь во время утренней прогулки? Нет, мой боцманский глаз еще достаточно зорок. Это синяк от кулачного удара. Мне такое дело знакомо. Разве я сам не носил таких синяков? Интересно, где его подцепил наш паренек?

Они прервали беседу, так как в комнату вошел Томек. Он прямо в одежде растянулся на циновке и, не говоря ни слова, глядел в потолок. Через какое-то время Вильмовский сел рядом с ним и незаметно еще раз взгянул на его подбородок. Теперь, когда Томек лежал, большой темный синяк был виден во всей своей красе. Вильмовский, несмотря на спокойный характер, во время скитаний по свету насмотрелся всего, и во многом умел разобраться. По цвету синяка он определил, что случайный или нарочный удар имел место вчера. А раз во время приема во дворце у Томека этой отметины на подбородке не было, значит, неприятность случилась с ним несколько позже, когда он возвращался в одиночестве домой.

- Что это ты такой задумчивый сегодня? Может быть, ты плохо себя чувствуешь? - спросил Вильмовский.

- Вовсе я не задумчив, и чувствую себя превосходно, папа. Почему ты спрашиваешь об этом? - удивился Томек.

- Да ты все молчишь и не хочешь говорить с нами, будто злишься на нас. Скажи-ка, сынок, не случилась ли с тобой какая-нибудь неприятность? У тебя большой синяк на подбородке.

- У меня синяк на... Ах, черт возьми, а я ничего об этом не знал! - воскликнул Томек, пытаясь скрыть смущение.

Томек вскочил, сел на циновке и, достав из кармана небольшое зеркало, быстро осмотрел свое лицо. Тяжелый вздох невольно вырвался из его груди. На подбородке темнело синее пятно.

"Это, наверно, от того коварного удара на тропинке около болота с крокодилами, или во время борьбы в храме", - подумал Томек, злой на себя, что не заметил этого раньше. Тогда он сумел бы объяснить происхождение синяка. А теперь он смущенно смотрел в зеркало, лихорадочно думая о том, что ему ответить отцу.