— Ты что, пришел сюда для того, чтобы тратить свои силы, свой свет на этих… на это отребье?!

— Они страдают, Гэл. Я чувствую их боль. Ты же знаешь. Власть демонов очень тяжела для них. Почти невыносима.

— Да! Да!! Отлично! Давай! Восстанавливай равновесие. Вся демоническая империя на одной чаше весов и один-единственный ангел на другой! Тебя раздавят, разорвут на клочки!.. — Я прекратил орать и произнес почти просяще: — Энджи, не валяй дурака. Я понимаю, тебе тяжело, жалко их, но не раздавай ты свою силу кому попало. Береги, копи в себе. Все равно на всех не хватит.

Он повернул ко мне спокойное, прекрасное даже в человеческом образе лицо.

— Я так не могу. Я не умею копить и сохранять. Я живу для того, чтобы раздавать — лечить, любить, сочувствовать… Иначе погибну.

— Откуда ты будешь черпать свою светлую силу, когда расходуется вся твоя внутренняя энергия? Грязи в этом мире хоть залейся, а доброты и нежности я что-то пока еще не встречал. Ты погибнешь, если станешь тратить себя на всякую шваль!

— Значит, так должно быть. — Это прозвучало строго и почти жестко.

— Дурак! — процедил я сквозь зубы. — Погибнуть ему захотелось! Ты о нас подумал?! О Буллфере, то есть Атэре… о Гермии этой ненормальной. Она молиться на тебя готова… Обо мне…

— А что — о тебе? — Он наклонил голову и, кажется, улыбнулся. — Разве ты не будешь доволен, что никто не мешает тебе воспитывать Атэра по своему образу и подобию?

Сначала мне снова захотелось наорать на него, потом крепко взять за изнеженную ангельскую шею и сжать как следует, чтобы не болтал глупостей. Но вместо этого я схватил Энджи за руку и толкнул к стене. Выше по улице послышались тяжелые нечеловеческие шаги.

— Гэл, что…

Тут я действительно одной рукой стиснул его плечо, другой зажал рот.

Он дернулся пару раз, а потом и сам услышал. В медленном прогулочном темпе к нам приближались демоны и судя по мощной волне, текущей впереди них, Высшие. Принесла нелегкая.

— Тихо. Ни звука, — страшным голосом прошептал я на ухо замершему Энджи, а потом собрал всю имеющуюся у меня в наличии силу и «набросил» на нас обоих тяжелый, непроницаемый «плащ тени». Он должен был замаскировать, заглушить белый свет, окутывающий ангела. И сделать нас обоих невидимыми… Вот теперь посмотрим, насколько я поднаторел в магии. Заклинание было мощным. Я сразу почувствовал, как взмок мой загривок. Сердце Энджи колотилось часто и громко, дыхание стало быстрым и прерывистым. Краем глаза я глянул на него — не собирается ли в обморок упасть. Но нет, вроде ничего. Только тяжело ему сейчас, может быть, даже тяжелее, чем мне. Я ведь только заклинание на нас держу, а он еще и сам со своей силой пытается справиться. Ангельская энергия постоянно изливается из светлого существа в окружающий мир, а если ей не давать выхода, заперев хотя бы заклинанием «плаща», она будет бурлить, клокотать, рваться наружу, в — отличие от демонической, которая затягивает внутрь себя все, до чего дотянется. Представляю, как Энджи сейчас захлебывается в потоке света, кипящего в его душе.

Темные приближались. Их поступь была медленной, величественной. Это шли хозяева, осматривая свои владения. Я наконец увидел их. Две высокие фигуры в угольно-черных плащах. Сначала они показались мне похожими на бесформенные сгустки мрака, и, только когда поравнялись с нами, я разглядел пояса, набранные из крупных рубинов — любимых камней демонической знати. Складки их одежды лениво колыхались, словно от слабого ветра. И ветер действительно был. Еще во времена правления Буллфера считалось модным держать при себе тонкую струю воздуха, которая, когда надо, эффектно взметнет волосы или поднимет край плаща… Энергии на поддержание в постоянном действии этого заклинания тратилось уйма. Но Высшие демоны недостатка в ней никогда не испытывали.

Две фигуры степенно в полном молчании прошли мимо и последовали дальше, дальше… как можно дальше, до тех пор пока я не перестал ощущать их давящую власть… Не увидели, не почувствовали. Мы для них сейчас были пустым местом. Грубой кладкой стены. Даже не оглянулись. Вот и славно. Стоит только порадоваться моим инстинктам. Спрятаться — было лучшим решением, даже объединеными силами нам с ангелом не одолеть двоих Высших.

Ну вот, кажется, все. Я медленно «стянул» «плащ» так же медленно выпустил Энджи. Тот шарахнулся в сторону, жадно ловя ртом воздух, как будто спасаясь от удушья. А потом вдруг из него во все стороны хлынула белая волна.

Захватила ближайшие дома и пошла расходиться, как от брошенного в воду камня. Все шире и шире… Это выплеснулась на свободу долго сдерживаемая ангельская сила. Представляю, как обомлели люди, попавшие в ее поток. Им стало легко и спокойно, прошли, пусть ненадолго, все возможные заболевания. Счастье, покой, радость, облегчение. Бесплатно, для всех…

Меня тоже зацепило этой сумасшедшей волной. На несколько мгновений я потерял слух, зрение и голос. Ослепило, оглушило, прижало к земле, скрутило. Как же это больно, когда тебя прожигают белым раскаленным железом. А потом через сквозные дырки в шкуре струится расплавленный, звенящий металл и по шерсти пробегают искры…

— Гэл! Гэл! Гэл!!

— Нормально. Нормально. Все нормально. Нужно было какое-то время, чтобы прийти в себя. Осознать, что небо находится наверху, земля внизу и я стою на ней. Немного шатаясь, но все же стою.

— Зря мы отпустили этих демонов, — пробормотал я, обеими руками растирая ноющую грудь. — Надо было вот так же шарахнуть по ним. И наслаждаться незабываемым зрелищем.

Энджи рассмеялся. Звонким, беззаботным смехом юного человека, не обремененного никакими проблемами. Дотронулся до моей руки:

— Идем, Гэл.

— Да уж. Пора сматываться, пока эта парочка не вернулась. Держу пари, их тоже зацепил твой стихийный всплеск… То-то слухов будет в Великом Рэйме о том, как неожиданно протрезвел и излечился от всех заболеваний целый район.

— Идем.

— Да-да. Ты откроешь телепорт или я?

Увидев нас, возвратившихся из славного путешествия по злачным местам Рэйма, Гермия вскочила из-за стола, за которым шила что-то, и порывисто бросилась к Энджи.

Подняла светильник до уровня его лица, внимательно всмотрелась.

— Да цел он. Цел. — Я расстегнул пояс, положил меч на край сундука и присел на скамью, вытянув усталые ноги

Теперь бы поспать. Часиков эдак пятнадцать. Демоны вообще любят проводить время во сне, но, впрочем, кажется и Энджи не отказался бы упасть в мягкую постель, отрешиться от дел земных.

— Что Атэр, спит? — Я потянулся и принялся разматывать с себя тогу.

— Спит, — Гермия поспешно убирала со стола рукоделье, — после терм всегда хорошо спится.

— Вот и славно. Я тоже пойду. — Я зевнул, бросая поверх ножен помятую верхнюю одежду.

— А ужинать вы разве не будете? — Девица застыла, требовательно и одновременно нежно глядя на ангела. Собственно, вопрос об ужине был обращен непосредственно к нему.