– Но мы же…

– Я знаю, что вы делали, господа, и не надо ложью отягощать ваше преступление!

– Но какое же тут преступление, майор? Девушка сама хотела. Мы никому не причинили никакого вреда, клянемся!

– Никакого, если не считать репутации леди.

Офицеры рассмеялись.

– Но она не леди, сэр. Если б вы видели… – попытался вставить Уиверли, но под гневным взглядом Сэма растерянно умолк.

– Я говорю о леди, которая живет в этом доме. О дочери человека, который этим домом владеет, – уточнил майор, – Неужели вы и впрямь не понимаете? Ведь если просочится хоть слово о случившемся, то репутация девушки будет загублена!

Ни один из подчиненных на этот раз ничего не ответил, понимая, что майор Вуд абсолютно прав. Сплетни могут сильно повредить любому, тем более молодой незамужней даме.

– Скоро сюда прибудут мои жена и дети. Неужели вы полагаете, что я позволю такие безобразия в их присутствии? Полагаю, вам пора отправиться в распоряжение майора Эндрюса, в Каролину.

При виде двух вытянувшихся физиономий Сэм чуть не расхохотался. Здесь, в Нью-Йорке, было совсем неплохо, и ничего удивительного, что офицерам неохота отправляться в самый центр театра военных действий. Майор Вуд правильно рассчитал, что это не доставит радости провинившимся.

Явно нервничая, Кэролайн поерзала на стуле.

– И где же она может быть?

– Поверь, я не знаю, – ответила Фелисити, внимательно наблюдая за Альвиной, которая снова пригубила херес из маленького стаканчика. – Может, тебе лучше чаю, дорогая?

– Я уже напилась, спасибо, Фелисити.

Глядя на свою кузину, девушка подумала, что та даже более чем напилась. Только, увы, не чаю. Вздохнув, Фелисити снова обратилась к Кэролайн:

– Она сказала, что подруга больна и надо ее навестить. Понятия не имею, где это находится.

– Но ты, похоже, вовсе не переживаешь.

– Чего ради?

– Но, Фелисити, она ведь совсем юная девушка. Разве можно отпускать ее одну шастать по улицам? Мало ли что может случиться?

– А что тут такого? Я же хожу одна. Да и ты тоже.

– Это так. Но ведь ей только восемнадцать, и надо любыми средствами оберегать ее невинность.

Фелисити вздохнула снова:

– Ах, Кэролайн, никто не сможет украсть того, что предлагают добровольно.

Та бросила на подругу непонимающий взгляд:

– Это еще что означает?

– Да нет, ничего. Мне не следовало этого говорить. О, кажется, я слышу ее шаги.

Сказать, что Кэролайн была поражена, увидев сестрицу Фелисити, – это еще ничего не сказать. Хозяйка познакомила дам друг с другом и села на свое место, готовясь насладиться представлением. Она не сомневалась, что ее въедливая подруга пристанет к Маргарет с расспросами. Интересно, насколько откровенными окажутся ответы?

Разумеется, с первого взгляда Кэролайн поняла, что это вовсе не восемнадцатилетняя девушка. И что это не девушка вообще. Она в состоянии отличить дамочку, которую только что хорошенько полюбили, от юного невинного создания. Разумеется, дело не в собственном опыте. Сама Кэролайн вообще ничем подобным никогда не занималась… Ну, если не считать того единственного случая с Генри, однако… Все это случилось так давно. Она в то время была еще совсем юной девочкой, так что даже не поняла, что происходит, пока дело не было сделано. И теперь ей совсем не хотелось принимать во внимание этот единственный опыт. Ведь он скорее походил на недоразумение. Кэролайн поскорее оттолкнула от себя воспоминания, мешавшие ей сосредоточиться на самом интересном.

– Вы выглядите старше своих лет, – заметила она, обращаясь к новой знакомой.

– Правда? Наверное, потому, что пошла в мать.

Кэролайн кивнула:

– Так от чего, вы сказали, она умерла?

– Я еще ничего не сказала, но умерла она от сердца.

– Ах, бедняжка, – произнесла Кэролайн без малейшего намека на сочувствие.

Бесс яростно глянула на эту противную леди и сказала нарочито манерным тоном:

– Да, знаете, было так тяжело потерять их обеих.

Она поняла свою обмолвку, лишь когда Кэролайн спросила:

– Обеих? Так у вас было две матери?

– Моя сестра тоже умерла, через неделю после матери.

Фелисити ахнула:

– Господи, какой ужас! У нее тоже было больное сердце?

– Да. Это так печально.

– И сколько же ей было?

– Восемь… Двадцать восемь. – Бесс поздравила себя с тем, что вовремя спохватилась, но тут ее взгляд уловил легкую ухмылку, скользнувшую по губам Кэролайн. «С этой надо быть поосторожнее», – подумала она.

Ей ужасно хотелось врезать этой надменной мисс Карпентер. Она так и сжимала кулаки, но все же сумела подавить воинственный порыв. Она обязана вести себя как леди. А леди не дают волю неистовству, не важно, насколько им не нравится их собеседник. Нет, должен быть другой выход. Надо будет потолковать с Фрэнком. Пусть организует какой-нибудь несчастный случай. Разумеется, ничего чрезмерного. Ведь у них еще есть планы относительно старика, и они не могут щелкать людей как мух, чтобы не возбудить подозрений. Но тем более надо хоть на время убрать эту мерзавку со своего пути. Бесс еле заметно усмехнулась, подумав, что для этого вполне сгодится совсем маленькое происшествие.

– Прошу прощения, – сказала она, вставая из-за стола, – у меня немного разболелась голова, мне нужно отдохнуть.

Не успела Бесс дойти до конца лестницы, как гостья промолвила:

– Просто удивляюсь, из какой помойки она выпрыгнула?

– Что ты хочешь этим сказать?

– Что она не та, за кого себя выдает.

– Но ты-то откуда можешь знать? – спросила Фелисити.

– Ну как по-твоему, сколько ей лет? Мне она не показалась восемнадцатилетней девушкой. Да еще этот жуткий язык! Ни одна приличная женщина не разговаривает подобным образом.

– Но она жила в такой убогой обстановке…

– Но ведь не в нищете! Ты сама говорила, что твой отец посылал им деньги все эти годы. И потом, у нее черные волосы. А у твоего отца?

– Но она похожа на свою мать.

– Или на своего настоящего папашу, – добавила Кэролайн, торжествующе поблескивая глазами.

Фелисити прикусила губу и осторожно спросила:

– Но как же узнать это наверняка?

– Скажем, по записям в городском магистрате, – предложил вошедший в комнату Джаред.

Кэролайн на мгновение задумалась, а затем воскликнула: