Ее немного сонные глаза вдруг сверкнули озорным блеском. Должно быть, ей в голову пришли какие-то соблазнительные и не очень пристойные вещи. Но, справившись со своими желаниями, Хоуп легонько оттолкнула его и сказала:

– У меня много планов. Но мы с тобой решили остаться просто друзьями.

– Понимаю, ты хочешь сказать, что наш роман завершился.

Его захлестнули горечь и разочарование.

– Да, если мы с тобой разойдемся прямо сейчас, это будет очень благоразумно с нашей стороны, – заметила Хоуп.

Она закуталась в простыню, и этот жест как будто говорил Гаэлю: «Я больше тебе не принадлежу. Ты не имеешь права меня целовать или ко мне прикасаться».

– К тому же я хочу помочь Мисти с организацией вечеринки. Твоя мачеха, точнее, твоя бывшая мачеха попросила меня переночевать в ее доме, чтобы я с утра могла встретить поставщиков провизии, а потом заняться гостями.

Ну вот, они опять вернулись к обсуждению свадьбы Фэйт. Гаэль откинулся на подушки. На него вдруг навалилась скука.

Хоуп встала с постели и направилась к двери. Она шла, завернутая в простыню, и выглядела потрясающе, несмотря на растрепанные волосы и босые ноги.

– Гаэль, спасибо за все, – проговорила она, обернувшись. – Благодаря тебе я смогла посмотреть на себя и на свою жизнь со стороны. Поняла, что дальше так продолжаться не может. Примирилась со своим прошлым. Если бы не ты, я бы отказалась от предложения Фэйт отправиться в кругосветное путешествие.

– Это перерождение – целиком и полностью твоя заслуга, – мягко возразил Гаэль. – Я всего лишь подтолкнул тебя.

Ему хотелось сказать ей больше. Но он понимал, что признаваться Хоуп в своих чувствах ни в коем случае нельзя. Это принесет им только лишние страдания и разочарование. Поэтому художник лишь рассеянно улыбнулся своей модели на прощание, наблюдая, как она спускается по винтовой лестнице в студию.

Затем он услышал гудение лифта и понял, что Хоуп покидает его навсегда. Ему хотелось задержать ее, убедить остаться, но он не двинулся с места. Его вдруг охватило ощущение пустоты и безысходная грусть. А еще ему начинало казаться, что он сделал самую большую и непоправимую ошибку в своей жизни.

Пять часов спустя это ощущение стало просто невыносимым. Гаэль старался отвлечься от своих мыслей. Он дописывал фон на портрете Хоуп, потом написал речь, которую должен будет произнести на завтрашней вечеринке. Просмотрел каталог, составленный Хоуп. Но все эти дела напоминали о ней и только усугубляли его грусть.

Разозлившись на себя, Гаэль решил совершить пробежку. Вставил в уши наушники и включил музыку на полную мощность. Он надеялся, что бег и громкая музыка помогут ему справиться с тоской и разочарованием.

Гаэль удивился, когда оказался в Центральном парке. Казалось, ноги сами принесли его туда. Он бежал мимо карусели и мимо озера, а непрошеные воспоминания так и лезли в голову. Здесь они с Хоуп провели много счастливых и ярких минут. Еще никогда Гаэль не чувствовал себя таким несчастным и одиноким.

В парке ему стало еще тоскливее, чем в студии. «Мне нравится одиночество», – бормотал он себе под нос, как какую-то мантру. Он бежал по раскаленным от послеполуденного солнца тротуарам оживленных улиц Нью-Йорка. Здесь было много народа, но этот дискомфорт приносил Гаэлю странное удовлетворение. Уж слишком он злился на себя. Он сознательно старался не привязываться к людям, потому что не хотел снова испытывать боль от потери. У него были на то свои причины. Если бы Гаэль меньше любил мать, ее отъезд не стал бы для него таким ударом. Если бы он равнодушнее относился к Тамаре, то ее предательство не оскорбило бы его до глубины души. В этой жизни можно полагаться только на себя. Пора бы это запомнить.

И вдруг ему вспомнились слова Хоуп о том, что Мисти его по-настоящему любила. А ведь она была права. Скольким она для него пожертвовала. Но как об этом догадалась Хоуп? Все очень просто: она знает, что значит жертвовать собой для другого человека.

Хорошо, что теперь Хоуп сможет как следует отдохнуть и насладиться жизнью, подумал Гаэль. Ах, если бы у него была возможность нарисовать ее счастливую улыбку!

Гаэль окончательно выбился из сил. И дело было не только в жаре и духоте. Тоска по этой женщине сжигала его изнутри. Каким-то образом ей удалось пробить броню, которой он окружил себя много лет назад. Даже после их расставания он не мог выбросить ее из головы.

Когда Гаэль пробегал мимо свадебного салона, где они с Хоуп когда-то выбирали платье для Фэйт, ему стало еще тоскливее.

– Ты потрясающе выглядишь! – воскликнул Гаэль.

Хоуп улыбнулась ему и поправила платье. Сердце ее радостно забилось. Они весь день почти не разговаривали друг с другом. Ведь окружающие могли о чем-то догадаться. А это не было нужно ни ему, ни ей.

– Это все благодаря платью, – заметила Хоуп.

Все подружки невесты были одеты в ярко-розовое. А на Хоуп, как главной из них, было платье из кремового шелка с розовыми цветочками.

– Твоя речь произвела на присутствующих неизгладимое впечатление, – радостно сообщила она.

Сегодня и Гаэль выглядел особенно привлекательно. Его галстук был такого же цвета, как и цветочки на платье Хоуп. Глядя на их непринужденную беседу, любой мог принять их за влюбленную пару.

Вечеринка была на высоте. Деревья были украшены красивыми гирляндами и фонариками. Для гостей было придумано множество развлечений. Джазовые музыканты пели баллады о любви. Гости танцевали под эту медленную и романтичную музыку.

– Хочешь потанцевать? – спросил Гаэль.

– Даже не знаю. Может быть, позже.

Ну вот, им с Гаэлем даже удалось легко и непринужденно поболтать. А Хоуп боялась, что не сможет держать себя в руках и выдаст свои чувства. Вообще, она была рада, что Мисти решила устроить эту вечеринку. Ведь благодаря этому празднеству они с Гаэлем снова встретились. Да, Хоуп была рада, но все же боялась выдать себя. Ее не оставляло чувство, что они с Гаэлем о чем-то не договорили, что их отношения остались незаконченными.

Хоуп в задумчивости направилась к тропке, ведущей на пляж, между карликовыми деревьями, больше похожими на кустарник. Ей уже давно хотелось посмотреть на океан, но у нее не было на это времени.

– Куда ты? – спросил Гаэль, незаметно подошедший к ней.

– Хочу немного прогуляться, – объяснила Хоуп и сбросила туфли. – Не хочешь ко мне присоединиться?

Он ничего не ответил, но пошел за ней, а потом взял ее под руку. Они медленно шли по извилистой тропинке. Путь им освещали фонарики, развешанные на деревцах, и обманчивый, жемчужный лунный свет. Казалось, они попали в какую-то прекрасную сказку.

С океана подул сильный ветер, и Хоуп почувствовала соленый вкус на губах. Ее тщательно уложенные волосы растрепались. Под босыми ногами шуршал песок. Гаэль все крепче сжимал ее руку. Еще никогда Хоуп не чувствовала себя так хорошо.