обратилось за немедленной помощью в Цинь, но последнее не осмелилось послать войска. Была одержана великая победа [над Чу], достигнут большой успех»[371].

Начальные строки этого рассказа, по-видимому, представляют собой сокращенный пересказ хроникальной записи[372]. Что касается его основного содержания, то оно, очевидно, восходит к одной из историй о знаменитом вельможе Мэнчан-цзюне (он же Тянь Вэнь и Се-гун) и его хитроумных советниках; эти истории были сложены и распространялись на территории царства Ци.

События, послужившие реальным фоном для истории о том, как были обмануты царства Чу и Цинь, хорошо известны. Так, в хроникальном введении речь идет о неудачной для Чу войне 312 г. до н. э. Почти десятилетие спустя, в 303 г. до н. э., над царством Чу вновь нависла большая опасность, когда царство Ци в союзе с царствами Вэй и Хань вторглось в его пределы. Неведомый рассказчик, очевидно, имеет в виду подготовку к этому вторжению, когда говорит о том, что «три царства задумали напасть на Чу, боялись только, как бы Цинь не стало ему помогать». Действительно, опасения трех царств были вполне обоснованными, ибо, как свидетельствуют «Основные записи [царства] Цинь», в 304 г. до н. э. состоялась официальная встреча между чуским и циньским ванами[373]. Встреча, по-видимому, благоприятствовала развитию взаимоотношений между двумя царствами. Известно, что следствием ее была передача царством Цинь царству Чу ранее отторгнутой у него области Шанъюн[374]. Ход дальнейших событий, согласно «[Истории] чуского наследственного дома», также подтвердил эффективность согласия, достигнутого двумя ванами на этой встрече: «На 26-м году [правления Хуай-вана][375] Ци, Хань и Вэй из-за того, что Чу изменило союзу с ними и объединилось с Цинь, втроем пошли войной на Чу. Чу, послав наследника престола в качестве заложника, стало просить у Цинь помощи. Тогда Цинь поручило заезжему сановнику Туну встать во главе войск и помочь Чу. Три царства собрали свои войска и покинули [пределы Чу]»[376]. У нас нет никаких оснований сомневаться в правдивости этой записи. Следовательно, приведенный выше рассказ рассматриваемого источника о дипломатических и военных успехах трех царств весьма далеко отклоняется от истины. Завершающая его оценка военных усилий трех царств как «великой победы над Чу» резко расходится с утверждением хроники, что поход их был безрезультатным. Явное искажение истины объясняется, очевидно, тем, что предание, положенное в основу данного рассказа, представляло собой оригинальный образец народной исторической публицистики. В этом предании воспоминания о событиях 303 г. до н. э. прошли сквозь призму патриотического умонастроения цисцев, вследствие чего безрезультатная авантюра обернулась посрамлением царств Чу и Цинь, традиционных соперников царства Ци.

На том уровне развития общественного сознания, который был достигнут в древнем Китае в конце эпохи Чжоу, интерес к прошлому, попытки объяснить и оценить события этого прошлого еще не были связаны со стремлением к точному и достоверному знанию, к отысканию истины. Безымянные авторы источников рассматриваемого памятника в тех случаях, когда реальные данные оказывались недостаточными для проведения определенной тенденции или для защиты интересов представляемых ими общественных групп, прибегали к разного рода выдумкам, к фальсификации фактов.

Мы уже неоднократно обращали внимание на искажения исторической истины в речах, приписываемых Су Циню, Чжан И и Чэнь Чжэню. В тех случаях, когда исследуемые тексты снабжены более богатым и детализированным историческим фоном, выяснение вопроса об их достоверности встречает значительные трудности. Это замечание в полной мере применимо к следующему повествованию, рассказывающему о событиях, которые, по мнению его автора, прямо или косвенно были связаны с битвой между циньцами и чжаосцами под Яньюем[377] (270 г. до н. э.): «Цинь, напав на чжаоские [города] Линь, Лиши и Ци, захватило их. Чжао послало царского сына У заложником в Цинь и попросило Цинь обменять Линь, Лиши и Ци на укрепленные города Цзяо, Ли и Нюху. [Затем] Чжао отказало Цинь и не отдало ему Цзяо, Ли и Нюху. Циньский ван был разгневан. Повелел царскому сыну Цзэну просить земель [у Чжао]. Чжаоский ван приказал тогда Чжэн Чжу ответить ему так: "Ведь Линь, Лиши и Ци чрезвычайно удалены от [столицы] Чжао, но близки к вашему царству. Когда живы были мои предки с их умом и сановники прежних дней с их способностями, тогда можно было владеть ими. А ведь мне далеко [до моих предков]. Если не смогли помочь алтари земли и злаков, как могу я взять под свое покровительство Линь, Лиши и Ци?! Нашлись у меня такие сановники, которые, не получив приказа, принялись за эти дела. Я и знать об этом не смею". Окончательно отказали Цинь. Циньский ван совсем разгневался. Приказал Вэй Ху — и наказать Чжао, атаковать Яньюй. Полководец Чжао Шэ поспешил на выручку. Вэй повелело царскому сыну Цзю с отборной армией расположиться в Аньи[378], чтобы стеснить Цинь. Цинь потерпело поражение под Яньюем. Отступая, Цинь напало на вэйский город Цзи. Лянь По поспешил на помощь Цзи и нанес большое поражение циньской армии»[379].

В этом внешне логичном и исполненном, на первый взгляд, вполне реальных исторических подробностей повествовании при более внимательном анализе обнаруживаются моменты совсем иного порядка. Препятствие возникает уже при попытке датировать захват царством Цинь чжаоских городов. Действительно «[История] чжаоского наследственного дома» под 328 г. до н. э. сообщает, что Цинь «забрало наши (т. е. чжаоские) Линь и Лиши»[380]. Под 313 г. до н. э. мы здесь вновь встречаем запись о том, что Цинь «захватило наш Линь»[381]. Создается впечатление, что эти города, находившиеся, по свидетельству «Планов Сражающихся царств», на границе Чжао и Цинь, неоднократно переходили из рук в руки. Если доверять словам Гунсунь Луна, приведенным в «Люй ши чуньцю», то и во время чжаоского Хуйвэнь-вана (298-266 гг. до н. э.) Линь и Лиши некоторое время находились во владении чжаосцев, но затем вновь перешли к Цинь[382]. Лян Юй-шэн предпринял попытку установить точную дату последнего события. Исходным пунктом для его рассуждений служила следующая запись в «[Истории] чжаоского наследственного дома»: «На 18-м году [правления Хуйвэнь вана][383] наш Шичэн был захвачен [царством] [Цинь]»[384]. Ссылаясь на особенности политической географии царства Чжао в первой половине III в. до н. э., Лян Юй-шэн пришел к выводу об идентичности Шичэна и Лиши. Отсюда следует, что из числа известных нам аннексий района Лиши государством Цинь последняя произошла в 281 г. до н. э. Таким образом, при современном уровне исторических знаний единственная более или менее реальная