Проглотив последнюю ложку мусса с каштановым соусом, Саша томно посмотрела на Матвея и решила, что останется здесь спать. Как же она объелась!

Объелась и напилась! Это неприемлемо… Уф! Еще чуть-чуть, и она прямо тут захрапит. Как же все было вкусно! Устрицы, салат из креветок и крабов с фруктами, киш-лорен, паштет, ягненок…

«Черт… — лениво размышляла Саша. — Он такой сексуальный… Может… Как-нибудь… Без движения…»

В машине она отключилась — заснула, завернувшись в плед. И открыла глаза уже отдохнувшей и посвежевшей — только непонятно где.

Саша лежала на широкой софе в огромной комнате с высоченными, в два этажа, потолками. Стены были отделаны темным деревом, дощатый пол блестел как зеркало. От пола до самого верха тянулись сводчатые окна, с потолка свисала громадная бронзовая люстра.

— Эй! — крикнула Саша.

Она вскочила, отбросив мягкое покрывало с длинным ворсом.

— Люди!

Саша метнулась налево, за угол, и чуть не врезалась в лестницу, по правому борту которой тянулись книжные полки. Девушка пошла наверх, но скоро услышала шаги и замерла на лестничной площадке. Матвей, переодетый в джинсы и свитер, спускался вниз.

— Привет, а что я здесь делаю? — поинтересовалась Саша.

— Ты заснула, и я привез тебя к себе домой, — невозмутимо ответил он.

Все было странно. Этот ужин, машина, дом, сам Матвей — словно он не живой человек, а герой женского романа, мужчина мечты. Все было как-то ненатурально, искусственно…

— Тебя что-то смущает?

Он был слишком близко. Слишком близко, чтобы соображать. Черт с ним, пусть ненатуральный, зато жутко привлекательный, просто нереально… Саша сделала шаг, и… они уже целовались — и вокруг сгустилась тьма. Доводы рассудка померкли, страхи, опасения и подозрения заглушило совершенно невероятное, фантастическое, непобедимое желание — такое яркое, что пересохли губы, горели ладони, а свитер нестерпимо жег тело, которое все еще было так далеко от него. Она хотела одного — избавиться от дурацкой одежды, почувствовать его кожу, прилипнуть к нему, ощутить его руки на своей груди, упереться в него бедрами… Одежда летала по всему дому — что-то упало на лестницу, что-то исчезло в неизвестном направлении, Матвей поднимал ей ноги и сдирал сапоги… И вот они уже падали на мягкий пушистый ковер, и Саша тянула его к себе, ближе, еще ближе, чтобы видеть его глаза — черные и злые, глаза циничного любовника, глаза мужчины, у которого было так много женщин, что страх раствориться в этой толпе жег ее изнутри, пробуждал отчаяние и заставлял любить его так пылко, чтобы он запомнил это на всю жизнь…

Саша чуть было не упустила кофе. Схватила джезву, перелила содержимое в чашку и присела за стол. Что ж такое было вчера? Просто классический роман Джеки Коллинз! А может, так вот и надо? Красивая женщина принимает красивые ухаживания, занимается безумным сексом на ковре в роскошном особняке… Что такого? Может, у нее просто заниженная самооценка?

* * *

Настя проснулась в двенадцать. Как ни странно, она чувствовала себя свежей и бодрой — это после вчерашнего-то! Настя хихикнула.

Шабаш…

Эльвира вызвала такси, увезла Настю далеко за город, после чего они еще минут двадцать топали по тропинке, которая вела между сосен. Наконец вышли на довольно противную полянку, посреди которой были навалены ветки. Ночью похолодало. Настя дрожала в легком пальто, в открытых туфельках и тонких колготках.

— И что теперь? — спросила она у Эли.

Не успела та ответить, как из лесу показалось несколько женщин — все с хворостом в руках, все в длинных черных платьях.

Женщины бросили ветки в костер, принялись обнимать Эльвиру, пока одна из них, видимо, самая главная, судя по командному тону, не заметила Настю.

— Это кто? — поинтересовалась она, почти не сдерживая ярость.

— Настя, — ответила Эля. — Она…

Но не успела девица договорить, как тетка разразилась страшными воплями:

— Четырнадцатая?! Да ты что, с ума сошла?! У нас тут что, шоу? Нам нужны зрители? Может, ты уже билетами торгуешь?

Подождав, пока женщина не выдохлась, Эля совершенно спокойно произнесла:

— Хватит орать. Насть, покажи…

Настя взглядом смерила женщину с ног до головы, вышла на середину поляны, щелкнула пальцами, и костер загорелся.

Остальные женщины воскликнули от удивления. Та, что возмущалась, замерла с открытым ртом, сделала шаг вперед, но ударилась лбом о невидимую стену. Бросилась влево — то же самое, вправо — и там невозможно было пройти.

— Что происходит? — растерялась она.

— Она настоящая! — объявила Эльвира.

— А мы что, фальшивые? — подала голос одна из девушек.

— Это вам не гадание на картах и не ощупывание ауры! — воскликнула Эльвира. — Настя — самая настоящая ведьма! Я видела… — И она принялась взахлеб рассказывать о происшедшем в ресторане.

Тринадцать женщин собрались вокруг нее и, затаив дыхание, слушали пересказ.

— Как твоя фамилия? — поинтересовалась старшая.

— Лемм, — нехотя ответила Настя.

— Я о вас слышала! — всплеснула она руками. — Твоя бабка — гений! Но…

— Что «но»? — нахмурилась Настя.

— Знаешь, может, сейчас не место и не время про то говорить, но твои родственницы просто помешались на коммерции, — сообщила женщина. — Никакого творчества, никакой души, сплошные деньги! Хотя, конечно, они гениальны, но зарывать талант в землю… — тараторила она, пока не спохватилась: — Ну, ладно, о чем это я… У нас времени в обрез! Присоединяйся! — обратилась она к Насте. — Для нас честь принимать тебя в своем кругу! Раздеваемся! — призвала она подруг.

Настя в ужасе уставилась на Элю:

— Что значит раздеваемся?

— То и значит, — ответила та, стягивая сапоги.

— Но ведь холодно! — возмутилась Настя.

— Скоро будет жарко, — усмехнулась Эльвира и расстегнула «молнию» на юбке.

Настя пожала плечами, посмотрела вокруг — женщины поспешно стягивали с себя одежду — и нехотя бросила на землю пальто. Спустя пять минут четырнадцать голых женщин (у большинства были хорошие фигуры, отметила Настя) встали вокруг костра и взялись за руки. Главная что-то забормотала, и вскоре огонь стал рассыпаться на искры, которые поднимались вверх, кружили фейерверком, а затем падали, как снег — оранжевый, красный, желтый…

По кругу пошла бутылка с чем-то мутным и бурым — напиток драл горло, но от него делалось тепло и радостно. Настя и сама не заметила, как под бормотание старшей ведьмы она и сама вошла в круг и стала, как все остальные, бодро плясать вокруг костра — высоко поднимая колени и размахивая руками. Сколько времени на это ушло — неизвестно, но только когда главная выплеснула в костер остатки напитка, наступила почти зловещая тишина.