Джон пожал плечами и продолжил:

— Может быть, он хотел пофорсить перед тобой, а потом свалить всю вину на комиссию. А, возможно, он планирует продать твой проект или саму идею кому-нибудь другому. Он не из тех, кто откажется от выгоды.

Он полез во внутренний карман пиджака.

— Это должно тебя заинтересовать, — сказал он, протягивая ей письмо в деловом конверте.

— Что это? — вяло спросила Патриция.

— Я просто хочу показать тебе, чего стоит эта комиссия. Они пригласили эксперта, чтобы он высказал свое мнение о проекте, прекрасно зная, что парень, к которому они обращаются, никогда не признает разработку, сделанную женщиной.

Патриция развернула письмо и стала читать. Строчки расплывались у нее перед глазами, полными непролитых слез.

«Умно, оригинально… К сожалению, проект демонстрирует отсутствие опыта и переоценку автором своих возможностей… Проект чемпионата представляется неподходящим ни для женщин, ни для мужчин…».

И подпись: Джеральд Малком.

— Странно, — откуда-то издалека услышала она голос Джона Стэплтона, — мне всегда казалось, что Джерри за тебя горой. Но, видимо, что-то оказалось для него дороже дружбы. Очень некрасивая история.

Патриция не ответила и даже не подняла глаз. Она сидела, как громом пораженная, безуспешно пытаясь прийти в себя.

— Что ж, — продолжил Джон, так и не дождавшись ее реакции, — Лесли Смоллетт сделает как раз то, что им нужно. Надеюсь, что он не слишком изуродует это прелестное местечко.

Смоллетт был проектировщиком, печально известным полным отсутствием воображения и привычкой до неузнаваемости изменять природный ландшафт. Патриция с ужасом представила себе, что он может сделать из Соснового берега. Там явно камня на камне не останется. Но Смоллетт был ярым консерватором, а как раз это и нужно было комиссии. Естественно, он не станет учитывать интересы женщин в своем проекте. Патриция готова была по-детски расплакаться от обиды и унижения.

— А когда все это было решено? — спросила она наконец.

— Да уже, наверное, недели две назад, — ответил Джон, немного подумав.

Патриция проклинала себя за то, что ей не пришло в голову самой навести справки. Она слишком доверяла Рону, а как выяснилось, доверять ему было нельзя. Это просто не укладывалось в голове, но факты были налицо. Ее проект был отвергнут две недели тому назад, а Рон так ничего ей и не сообщил, хотя обещал поставить в известность, как только будут новости.

Патриция подняла голову и посмотрела в упор на бывшего мужа. Она все еще была ошеломлена, но уже взяла себя в руки.

— Тебе пришлось проделать долгий путь, чтобы рассказать мне все это. Тебе еще есть, что сказать? — спросила она тихо.

Он не решился поднять на нее глаза.

— Я думал, что тебе необходимо об этом узнать, — проговорил он извиняющимся тоном.

Патриция почувствовала, как до ее локтя дотронулась маленькая рука, и услышала шепот дочери:

— Мам, мне скучно. Мне надоели эти автоматы. Можно я возьму из машины книжку и почитаю?

— Не стоит, дорогая. Мы уже уходим, — ответила Патриция, с улыбкой поднимаясь со стула и беря Дженнифер за руку.

— Передавай привет родителям, — сказала она, обращаясь к Джону. — Было очень мило с твоей стороны поболтать со мной.

Она повернулась и быстро вышла из кафе, не отпуская руку Дженни.

Спустя два часа Патриция сидела одна на берегу моря и остановившимся взглядом смотрела вдаль. Рядом с ней лежал свежий номер журнала «Гольф», открытый на разделе объявлений. Там действительно было помещено сообщение о том, что Лесли Смоллетт выбран архитектором проекта нового поля в Дьюфорде.

В руках она держала специальную тубу для пересылки чертежей по почте. Внутри была копия проекта, которую Патриция сначала собиралась оставить себе. Адрес она надписала еще дома: Луизиана, округ Дьюфорд, Рональду Флетчеру.

Анжела, увидев выражение ее лица, когда они с Дженни вернулись домой, без лишних расспросов согласилась посидеть с ребенком. На берегу Патриция остановилась по дороге на почту, чтобы немного собраться с мыслями. Она сидела здесь уже целый час и невидящими глазами смотрела на проходящих мимо людей. Ее сознанием владели ярость и душевная боль.

Весь ее мир рухнул в одночасье.

Дни труда, сомнений, неуверенности, восторга и надежд — все было впустую. В то время, когда у нее в голове только начинали вырисовываться контуры будущего проекта, Рональд Флетчер уже прекрасно знал, что он не будет иметь права на существование. Он знал это еще при их первой встрече.

Итак, все это было спектаклем, умело разыгранным Роном. И все благодаря аварии, из-за которой Патриция не смогла участвовать в летнем туре, и из-за которой ей пришлось принять это абсурдное предложение пожить у него дома. Не только жить, она бы и встречаться с ним больше не стала, и никогда бы не взялась за эту работу, если бы не авария. А сама эта авария…

Патриция почувствовала, что начинает сходить с ума. Она опять с удивительной ясностью вспомнила последние секунды перед столкновением, и у нее снова возникло это ужасное чувство жертвы, пытающейся ускользнуть от хищника. Потом она вспомнила, как в больнице ее посетило ощущение, что он следит за каждым ее шагом, читает ее мысли, что он уже опутал ее своими сетями, пока она была без сознания. Ладно, тогда она была слишком слаба и беспомощна, и ему удалось подействовать на нее через Дженни, но потом… Господи, ну как она могла довериться ему потом? Почему не послушалась внутреннего голоса, который говорил ей, что этот человек опасен? И этот сон. Она вспомнила свой кошмарный сон в больнице. Вражеский командир… Да, теперь все встало на свои места, но было уже поздно.

Теперь ее жизнь, такая размеренная и спокойная еще какие-то три месяца назад, была разбита вдребезги, и ей уже не найти в себе сил снова собрать ее из этих кусков. Она уже не сможет жить как раньше, и не сможет больше доверять людям. Благодаря Рону Флетчеру. И благодаря своей собственной глупости.

В ее воспаленном мозгу, обезумевшем от обиды и унижения, проносились сцены их общения с Роном, но теперь она обращала внимание на то, о чем раньше не задумывалась.

«Я действительно ваш поклонник, но сейчас я здесь по делу».

Это были чуть не первые его слова. И ведь он сказал правду, ей не в чем было бы его упрекнуть.

«Не могли бы вы ответить мне на один вопрос из истории гольфа? Я знаю, что вы специалист по этой части».

Какой тонкий ход. Что еще смогло бы заинтересовать ее в тот момент?

«Скажите, а вам не хотелось бы стать первой?»

Тоже удар в самую точку.

«Дженнифер. Она такая прелестная девочка…»

«Мне кажется, что вы славный человек, мисс Лейн, умный, тонкий, талантливый и великодушный…»