– Как кто? – спросил гость, слегка наклонясь вперед.

– В прошлый раз, когда мы с вами виделись, – вступил в разговор Эрнст Холидей, – вы выглядели по-другому.

– Это неудивительно, мистер Холидей, в прошлый раз я был домашний, такой, каким привык быть у себя на Маттияре. А теперь я немного обвык, адаптировался к вашей психологической среде, ведь вокруг меня только докторскими степенями – не меньше. Профессор и Холидей переглянулись.

– И потом, эта обстановка жилищ... – Камингс плавно обвел руками кабинет Пулитпера, и, словно от легкого прикосновения, закачался подвешенный к потолку фарфоровый болванчик. – Одним словом, мне у вас нравится.

– Ну что же, это существенно облегчает нашу задачу, а то я было подумал, что придется объясняться с вами через переводчика или вовсе, – профессор нервно хохотнул, – разными жестами... Итак, сколько вам лет, мистер Камингс?

– Двести четыре.

– А по внешнему виду не скажешь.

– На Маттияре здоровый климат. К тому же я много бываю на воздухе.

– Понятно... – Профессор немного волновался и не знал, куда девать руки. Наконец он сцепил их на коленях, и это позволило ему собраться. – А что вам известно о «подсах», мистер Камингс, и в частности о том, что они проживают внутри людей-сото?

– Они не люди-сото. Они – сото просто, – поправил профессора гость.

– А в чем разница? – удивился Пулитцер.

– Человек – это состояние души, и сото – это тоже состояние души. Поэтому есть люди и есть сото...

– А вот это интересное наблюдение, – заметил Пулитцер и многозначительно поднял вверх палец. – Эрнст, вы записываете?

– На диктофон, профессор.

– Хорошо, – кивнул Пулитцер. – Продолжайте, мистер Камингс, прошу вас. Расскажите о «подсах».

– «Подсы» – хозяева Маттияра. Они там живут.

– Это правда, что они невидимы?

– На Маттияре их увидит каждый, но здесь... – Камингс огляделся, словно проверяя, есть ли в кабинете «подал», здесь их не увидеть.

– Так, понятно, – кивнул Пудитцер. – А откуда взялись сото? Как они появились в аномальной Зоне?

– О, это случилось очень давно, еще в те времена, когда Зона Сото называлась квадрат «СК003847 – 5936». Четыре последние цифры говорили о том, что это вовсе бесперспективный район. Позже этому району нашли применение и начали свозить туда людей, инфицированных толедской лихорадкой. Там были целые города смертников, людей, которым оставалось жить всего-то пару лет. Поначалу они освоили три планеты, потом еще несколько, хотя лихорадка продолжала косить колонистов, их количество пополнялось карантинными баржами. В те времена тодедская лихорадка была необычайно сильна.

– Вы описываете это так, будто сами были тому свидетелем, – заметил Пулитцер.

– Конечно, ведь я храню память моего деда. – На мгновение глаза Камингса подернулись туманом поднявшихся из прошлого воспоминаний, но потом он вернулся к повествованию. – Мой дед тоже сильно болел, и жить ему оставалось год, не больше, но спасло его то, что он отправился на Маттияр. Их было три тысячи, тех, кто высадился на планету, чтобы организовать новую колонию для зараженных лихорадкой. Но уже к вечеру первого дня их осталось около четырехсот человек – остальные умерли в страшных мучениях. Те, кто уцелел, были очень напуганы и улетели обратно.

– А как же ваш дед? Он тоже улетел? – уточнил профессор.

– Нет, он и еще несколько человек остались.

– Почему же они не покинули Маттияр?

– «Подсы» разрешили им остаться, – просто ответил Камингс, поигрывая массивной золотой печаткой.

Такое объяснение не показалось Пулитцеру бесспорным, однако он хотел услышать продолжение.

– Итак, мистер Камингс, люди покинули планету, и что было дальше?

– Это были уже не люди. «Подсы» изгнали из них лихорадку и улетели с Маттияра внутри этих людей, сделав их сото.

– А почему же «подсы» убили остальных? Почему не всех превратили в сото?

– Они пытались, – грустно произнес Камингс, – но у них поначалу ничего не получалось. А когда наконец они научились изгонять лихорадку, в живых осталось только четыре сотни прибывших...

– Ну хорошо, мистер Камингс, допустим, посетив Мат-тияр, эти люди превратились в сото, а как стали сото остальные, если я не ошибаюсь, около миллиарда инфицированных?..

– О, для «подсов» это не проблема, всего за один час они могут сделать миллион копий.

– То есть они быстро размножаются? – уточнил Пулитцер, с трудом удерживаясь в системе простых объяснений, какими пользовался Камингс.

– Нет, они не размножаются в том смысле, в котором это понятно нам – людям. Они просто копируют самих себя.

– Не могу сказать, что я с этим согласен, мистер Камингс, – солидно произнес Пулитцер, пожевав губами.

– «Подсы» ни у кого не спрашивают согласия.

– Я не с «подсами» не согласен, мистер Камингс, я не согласен с тем, как вы это преподносите. Вы несете чушь.

– Но ведь вы сами просили меня рассказать, – удивился гость.

– Ну, это, конечно, так, но дело в том... – Профессор замолчал, и до него вдруг дошло, что это он говорит бессмыслицу.

Из далекого-далекого детства всплыла фраза его мудрого отца: «Не ходи учиться, Джордж, пока не поймешь, что это тебе действительно необходимо. Помни, образованный дурак во сто крат опасней неученого».

Почему-то Пулитцер принял эту фразу на свой счет, и ему неожиданно стало стыдно. Стыдно за то, что мечтал о звании академика, за интриги против коллег и за скрытое неуважение к тем, кто стоял по рангу ниже его.

– Если вы плохо себя чувствуете, мы можем продолжить в следующий раз, – учтиво предложил мистер Камингс. – Я еще пробуду здесь какое-то время.

– Да, пожалуй, так мы и сделаем, – поспешно согласился Пулитцер. – Так и сделаем...

Настоящий лесной воздух с запахами трав и цветов пахнул в лицо Кларку, едва он вошел в купе первого класса. Это были лучшие места, которые могла предоставить компания «Спейс-эйр басе».

– Садитесь сюда, сэр, это место еще не выкуплено, – сказала бортпроводница, одаривая Эдди ни к чему не обязывающей профессиональной улыбкой. – После старта мы с вами пройдем в кассу, и вы оплатите билет. А пока располагайтесь. Багаж, я так понимаю, вы уже сдали?

– Нет, к сожалению, мой багаж потерялся на одном из рейсов «Аэрмайн». – Чтобы вызвать доверие, Эдди специально назвал компанию-конкурента. – Теперь путешествую налегке.

– О, у них такое случается! – с готовностью подтвердила бортпроводница. – У нас – никогда!

Произнеся эти слова, девушка воинственно мотнула головой, и Эдди попятился, опасаясь, что она его боднет. Однако все обошлось, и стюардесса покинула купе, оставив Эдди одного.