– О ч-чем ты? – прошептала она. Ей совсем не понравилось то, что она заподозрила.

– О том же, о чем ты подумала. Этот брак – на всю жизнь. Не позволю тебе выпихнуть меня снова. Если только, конечно, ты не будешь и дальше держаться за давно произошедшее так же цепко. Тогда я могу решить, что мое дело тоже безнадежно проиграно. – И он вышел.

У Джоанны подкосились ноги, она без сил опустилась на кровать. О чем он? Он начинает думать, что их брак – дело проигранное? Собирается списать его, как безнадежную потерю?

Сандро прав. Она зациклилась на своей потере. А между тем слезами ее не вернешь! Она на самом деле цепляется за проигранное дело. Зациклилась на сопротивлении, когда необходимость в нем давно отпала. Все еще остается в душе испуганной девственницей, которая боится открыто отдать себя любимому человеку, чтобы он не понял, что она тоже хочет его!

А те двое и впрямь не считаются. Это она позволила тому, что произошло, разрушить ее жизнь. И жизнь Сандро. Потому что для него было нечто очень важное в их браке, нечто, что заставляет его до сих пор цепляться за давно проигранное дело!

Она поднялась, вся дрожа. Ей было холодно, холодно от страха потери. Впервые она боялась не отдать, а потерять.

Джоанна пробралась в ванную, разделась и встала под душ, не способный согреть ее дрожащее тело. В голове словно звучал колокол: она точно знала, как может доказать Сандро, что их дело не проиграно.

Она торопилась, надела белый махровый халат прямо на влажное тело и туго затянула пояс трясущимися руками.

Неизвестно, сумеет ли она выполнить задуманное, но хотя бы попробует!

Квартира встретила ее полной тишиной. Джоанна испугалась, что Сандро ушел, навсегда оставил ее. Ее волнение достигло пика. Она заставила себя пересечь холл и подойти к комнате, в которой не была три долгих года.

Закусив нижнюю губу, она дотронулась до холодной дверной ручки и нажала на нее.

Она сразу же увидела Сандро. Облегчение было таким сильным, что Джоанна не заметила королевской кровати, на которой когда-то разыгралась ужасная сцена, заставившая Сандро дрожать от унижения.

Ничто не имело значение, кроме него – человека, который уныло стоял у окна, погруженный в свои мрачные мысли. «Он тоже принимал душ», – отметила Джоанна, – «на нем был почти такой же халат, как и на ней, только короткий».

Услышав, как она вошла, он лишь повернул к ней голову, и в глазах его был все тот же гнев, который делал их похожими на два темных туннеля.

Слишком поздно? Ее сердце подпрыгнуло. Все ее страхи и надежды сосредоточены на этом человеке. Неужели она разрушила их драгоценный союз? Сознание того, что ей предстояло сделать, заставляло дрожать пальцы, которые нащупывали узел ее пояса.

Он заметил ее движение, и его тело слегка напряглось. Подняв взгляд, он посмотрел ей в лицо, и вопрос, сверкнувший в его глазах, заставил ее щеки вспыхнуть. Но она продолжала развязывать узел, который удалось лишь ослабить. Чувствуя, что сердце бьется в груди, словно молот, она медленно раскрыла тяжелые полы халата, позволяя ему скользить по ее хрупким плечам, пока весь он не сполз на пол, словно снежный сугроб у ее ног.

Обнаженная.

Замужем в течение трех лет, безумно влюбленная еще дольше, она впервые стояла перед ним обнаженной. Она всему в жизни отдавалась страстно: и любви, и отчаянию. К какой категории отнести этот ее поступок? Она еще не знала.

Длинные, густые ресницы слегка притушили огонь его глаз, когда он медленно скользил взором по ее телу – от шелковистой кожи ее точеных плеч к неожиданно высокой округлой груди.

Тишина в комнате звенела; не двигаясь и не дыша, Сандро смотрел на нее. Под его взглядом похожие на розовые бутоны кончики ее груди затрепетали, словно пробуждались к жизни. Он опустил затененные ресницами глаза ниже, к тонкой талии, плоскому животу. Его взгляд скользил по золотистой коже ее узких бедер и наконец коснулся изящного сердечка из бронзово-рыжих волос там, где в сердцевине ее женственности стройные, изящные бедра смыкались.

Внутри нее все звенело. Понимает ли он, что она здесь делает? Видит ли, что она пытается вернуть ему отнятое три года назад, в этой же самой спальне? По его лицу она ничего не могла прочитать.

– Я так сильно люблю тебя, Сандро, – выпалила она. – Пожалуйста, не отступайся от меня. Хотя бы дай мне попытаться стать тебе настоящей женой!

Ничего. Ее напряжение все возрастало, она ждала, не уверенная в себе, ранимая, не в силах дышать, не в силах унять бешеное биение сердца. Ее мягкие губы приоткрылись, она вся дрожала. А его взгляд все так же бродил по ее телу, то поднимаясь, то опускаясь, пока он наконец не закрыл глаза.

Раздался тяжелый, хриплый вздох.

– Скорее иди сюда, ты, сумасшедшее маленькое создание!

Словно тяжкий груз сняли с ее сердца. Она метнулась через комнату, бросилась ему на грудь, обвивая его руками, прижимаясь крепко-крепко.

Их жадные губы встретились. И на этот раз она осталась верна себе, отбрасывая старые предрассудки с такой же пылкостью, с какой держалась за них ранее. Их поцелуи не кончались, им начало казаться, что в целом мире не существует ничего, кроме их страсти. Его руки были повсюду: он гладил, ласкал, узнавал, принимая ее дар. Она возвращала ему ласки, и последние барьеры между ними рухнули так же, как упал с его сильных плеч халат. Наконец они оба были обнажены. Она почти лежала на нем, прижимаясь всем телом. Кожа вибрировала от его прикосновений, грудь, прижатая к его мощной груди, ощущала каждый бархатистый его волосок. Ее спина выгнулась дугой, а бедра были заключены между его бедрами.

Джоанна всем существом чувствовала силу его отклика. Она словно слышала, как громко бьется его сердце. Бедра ее, стиснутые его мускулистыми ногами, чувствовали вздымающуюся силу его страсти. Руки сжимали ее так, словно он боялся, что она ускользнет. Она слышала, как в глубине его груди рождаются хриплые стоны, его горячее дыхание обжигало ее, как только они размыкали губы.

– Bellissima,[17]– повторял он невнятно и снова прижимался губами к ее губам.

Она крепко обнимала его горячими руками, не отпуская ни на миг, чтобы не дать ни одному призраку встать между ними. Когда Сандро взял ее на руки и отнес к кровати, она не позволила ему отпустить ее ни на секунду, и они вместе упали на постель.

– Все должно произойти медленно, шаг за шагом, cara mia, чтобы ты не испугалась. Не должно получиться… стихийно, – проговорил он.

– Пусть будет… стихийно, – возразила она, пробегая пальчиками по черным волоскам на его груди. – В прошлый раз было шаг за шагом – и что получилось! Ты потерял то, что тебе принадлежало, а я…

– Ты моя, – прошептал он. – Это все, о чем я мечтал!