— Ты считаешь, появляться позже всех это нормально? — шепнула Сесиль и с довольным видом я ответила:

— Более чем. Во-первых, тогда мы произведем наибольшее впечатление, а тебе это сейчас просто необходимо, а во-вторых — это, черт возьми, эффектно! Тем более, мы — богини и нам все позволено.

Все вышло так, как я и предполагала — взгляды собравшихся устремились на нас. Женские — жадные и завистливые, а мужские — восхищенные.

Сесиль в нежном платье была очаровательна. Я заплела ее длинные волосы в косу из четырех прядей и украсила ее незабудками, колосками и ягодами облепихи. На груди баронессы красовалась брошь из незабудок, а глубокое декольте мы прикрыли кружевом, по которому тоже были «разбрызганы» мелкие цветочки. Образ завершала бутоньерка. Это было ее первое нарядное платье после траура, и подруга выглядела великолепно.

Тетушка Лонджина завила горячими щипцами мои волосы, и они густой волной закрыли спину и бедра, скручиваясь в тугие локоны. Ободок с яблочками выглядел достаточно необычно, а их яркая россыпь по краю декольте привлекала внимание мужской половины. Само платье я выбрала спокойного светлого-бежевого оттенка, чтобы все это не выглядело слишком наляписто. И все-таки мы с Сесиль решили, что корзинку с фруктами стоит взять, потому что она очень подходила образу. В конце концов, ее можно было преподнести как подарок хозяевам дома.

Корзинка была небольшой, и тетушка Лонджина красиво уложила в нее поздние яблоки, груши, айву и веточки с оставшимися оранжевыми ягодами облепихи.

— Оооо… Как неожиданно… — к нам подошла хозяйка дома, и мы с Сесиль удивленно уставились на странный цветок из белого тюля, раскачивающийся на ее голове. Ханна была похожа то ли на невесту в причудливой шляпке, то ли на первоклассницу, бант которой съехал на бок. — Добрый вечер, ваше сиятельство, ваша милость… Вы очаровательны!

— Благодарю вас. Вы тоже прекрасно выглядите, — сделала я ей ответный комплимент, стараясь вспомнить, кого она изображает. Хризантема! Помимо чудного банта-цветка, на Ханне было платье с белой пышной юбкой, из-под которой немного выглядывали упитанные ножки в роскошных туфлях, и зеленый корсаж, вышитый серебряными нитями.

— Ох, мне очень приятно! — она посмотрела через плечо и немного отошла в сторону, пропуская Эмму, которая горделиво приблизилась к нам и так же горделиво поздоровалась.

— Добро пожаловать. Мы рады видеть вас в своем доме.

Похоже, она чувствовала себя не Королевой Осени, а настоящей королевской особой. Эмма была в платье из золотистого шелка, к которому она приколола булавками листья, похожие на кленовые. Высокую прическу украшали лианы искусственного плюща, между которыми притаились цветы разнообразных оттенков, и все это выглядело красочной клумбой.

— Какие милые образы… — протянула она, разглядывая нас с легким прищуром. — И кто же вы?

К нам подошли Эрлинг и Лукас и, не сводя с меня взгляда, герцог спросил:

— Позвольте, я угадаю?

— Попробуйте, — ответила я с шутливым вызовом, чтобы скрыть смущение. Герцог смотрел на меня такими глазами, что мои щеки моментально покрылись румянцем.

— Хранительница молодильных яблок. Богиня Иддун. Я прав?

— Вы очень проницательны, — я легко улыбнулась. — Так и есть.

— А рядом с ней, богиня Урожая, — добавил Лукас, разглядывая Сесиль. — Какая у вас интересная прическа, ваша милость… Я восхищен.

Баронесса зарделась, а я заметила, как изменился взгляд Эммы. Из надменного он превратился в злобный и ненавидящий”. Неужели она действительно влюблена в Эрлинга?

— Проходите к камину, — пригласила нас Ханна. — Там есть напитки и закуски.

Я вручила ей корзину с фруктами, и мы направились к круглому столу, предусмотрительно поставленному рядом с камином, от которого шло приятное тепло.

Все принялись здороваться с нами, и я даже расслабилась, чувствуя дружелюбность со стороны уже знакомых мне людей. Жена кузена Ханны, Нора, тоже оказалась добродушной и приятной женщиной. Во время наших грибных «прогулок» я не особо общалась с ней, но сейчас отметила, что у нее ласковый тихий голос и добрые глаза, в которых явно читалась любовь к своему мужу и детям.

Ее наряд был довольно простым, но Лесная Фея угадывалась сразу по венку из цветов и маленьким крылышкам, пришитым к корсажу.

Виконтесса и ее дочь тоже встретили нас холодно. Камилла пробежалась по нам быстрым взглядом и изобразила вымученную улыбку. Моника вряд ли вообще что-то разглядела, но, как и мать, держалась отстраненно и холодно.

Камилла нарядилась в платье неприятно-коричневого цвета и повесила возле ушей гроздья рябины, которые весело подпрыгивали при каждом ее шаге. На ее шее странным образом совмещались рябиновые бусы и колье из рубинов, что выглядело довольно нелепо. Моника-Эльф красовалась в зеленом платье, а на ее макушке торчал колпачок в золотую звездочку.

— Вина? — предложил нам с Сесиль Эрлинг и мы с радостью согласились.

— Я бы тоже не отказалась от бокала вина, — раздался голосок Эммы. Она неслышно приблизилась к нам и встала рядом с герцогом.

— Конечно, ваша милость, — вежливо ответил он и, взяв со стола два бокала, протянул один мне, а другой ей. За Сесиль поухаживал Лукас, и они о чем-то тихо заговорили, немного отойдя в сторону.

— Как дела в имении? — поинтересовался Эрлинг, с высоты своего роста поглядывая в мое декольте. — Вам не скучно?

— Нет, нам с Сесиль есть, чем заняться, — ответила я, чувствуя себя немного неловко. — Мы шьем игрушки для деревенских детей. Подарки к Рождеству.

— Вы шьете игрушки??? — изумилась Эмма и ее брови насмешливо взлетели вверх. — Зачем? Мне кажется это как-то примитивно. Вы так не считаете, ваша светлость?

— Я считаю, что это замечательная идея, — неожиданно сказал он. — Разве может с чем-то сравниться искренняя радость ребенка?

Эмма вспыхнула и попыталась исправить то, что сказала, но вышла очередная глупость.

— Вы правы, но если это чистый, воспитанный ребенок, а не орава грязнуль. Дети высшего общества так отличаются от деревенских!

— Дети являются детьми вне зависимости от того, где они родились — в деревенском доме или в имении с мраморными колоннами, — стараясь сдерживать гнев, рвущийся из меня, холодно произнесла я. — Жаль, что из домов с колоннами они порой вырастают в негодяев и избалованных девиц, у которых на уме только развлечения и наряды.

Глаза Эммы увеличились в размерах, рот слегка приоткрылся, а “клумба” на голове затряслась от негодования. Я чувствовала невероятное удовлетворении от того, что высказала ей все, что думала и, посмотрев на герцога, увидела в его взгляде восхищение.

— Дорогие гости! — раздался радостно-визгливый голос Ханны. — Гадалка прибыла и готова начать! Кто первым рискнет узнать свою судьбу?

— Что ж, пока все решаются на этот воистину смелый поступок, я пойду и узнаю, что уготовила мне судьба, — Эрлинг насмешливо посмотрел на взволнованных дам. — Посмотрим, какую несусветную ложь ваша именитая гадалка станет выдавать за правду.