– Уж к чему к чему, а к неприятностям мне не привыкать, и ты это прекрасно знаешь.

Закончив упражнения с гантелями, Святослав прошел в ванную, встал под струи освежающего контрастного душа. Галина занялась приготовлением завтрака. День начинался, как обычно. Но лишь до 6.30. Голубятников только вышел из ванной, приведя себя в порядок, как раздалась трель телефонного звонка. К телефону подошла супруга. Кратко ответила:

– Понятно!

И повесила трубку.

– Кто звонил, Галя? – спросил Голубятников.

– Дежурный по полку, капитан Ефремов. В части объявлен сбор. Построение офицеров перед штабом полка в 8.00.

– С чего бы это? Вчера в штабе ни слова не слышал о сборе. Неужели началось?

– Ты думаешь, Чечня?

– Да, дорогая, я думаю, это начало войны. Завтракаем, собираемся и в полк. Так! Надо в батальон позвонить.

Он набрал номер дежурного по полку. Тот переключил комбата на командира 7-й роты капитана Кошерева.

– Это Голубятников, доброе утро!

– Здравия желаю, товарищ подполковник!

– Что у нас по сигналу сбора?

– Все, как положено! Вызвали взводных, личный состав действует согласно боевому расчету, механики-водители отправлены в парк. Приказа заводить машины не поступало.

– Командир полка в части?

– Этого не знаю.

– Хорошо! Я скоро буду. Обеспечьте проверку личного состава; не хватало, чтобы кого-то недосчитались.

– Все на месте. На построении проверяли!

Галина позвала в кухню. Быстро позавтракали. Оделись, Святослав вызвал такси. Жена передала мужу подготовленную заранее сумку, в которой было сложено все, что необходимо военнослужащему в поле. Это несмотря на то, что в батальоне у каждого офицера, прапорщика, контрактника хранились тревожные рюкзаки. Но женщина есть женщина, она гораздо предусмотрительнее мужчины – особенно если служит вместе с мужем и знает специфику этой службы. Она окружает мужа заботой и дома, и на службе. У Святослава был крепкий тыл, что играло немаловажную роль в его непростой работе.

В 7.10 такси доставило супругов к контрольно-пропускному пункту полка.

Стрельцовых разбудил звонок городского телефона. Вчера, в воскресенье, вечером они неплохо погуляли на дне рождения Екатерины. Вернее, погулял Стрельцов, Катя почти не пила – так, немного коньяку. А Юрий разошелся. Играл на гитаре, пел. Его много расспрашивали о службе, он отвечал. Гражданских, а среди мужчин он один был военным, интересовало многое: и как прыгают с парашютом, и не страшно ли, и какая техника стоит на вооружении у десантников, и еще что-то, чего он с утра не помнил. Придя домой за полночь, уснули не сразу. И только к утру Стрельцов провалился в крепкий сон. Но его оборвал резкий, как выстрел, звонок телефона. Вместе с ним проснулась и Катя. Сонно проговорила:

– Это, наверное, тебя?

– Наверное! И какого черта? Еще час можно было поспать.

Он встал, вышел в прихожую, ответил:

– Стрельцов на связи!

Услышал голос ротного:

– Что на связи, это хорошо. Доброе утро!

– Это смотря для кого оно доброе. Что случилось, командир?

– Ничего особенного, Юра, если не считать того, что в полку объявлен сбор.

– Еще не лучше!

– Согласен! Построение офицеров у штаба полка в 8.00, но тебе следует прибыть в батальон к 7.00. Как понял?

– Понял.

– Не знаешь ли ты, где может находиться Раневич?

– В общаге…

– Там его нет! Посыльный бегал, номер пуст.

– Ну, значит, Виталик завис со своей новой знакомой.

– И где завис?

– На хате одной.

– Ты можешь с ним связаться?

– Могу, Виталик оставил номер телефона этой хаты. Как предчувствовал, что утром полк поднимут по тревоге!

– Сообщи ему о сборе и о том, чтобы приготовился получить «подарок» за то, что не предупредил посыльного о своем местонахождении.

Отключившись от ротного, Стрельцов набрал номер телефона, переданный ему вчера, в воскресенье, старшим лейтенантом Раневичем.

– Привет, Виталик! Это Стрельцов.

– Узнал! Что-нибудь произошло?

– Виталя, мухой лети в полк. Там объявлен сбор, а Макарьев не может тебя найти. Передал, что подготовил тебе «подарок» по этому случаю!

– Черт! Первый раз… да ладно, чего уж теперь, я все понял, Юра, спасибо. Рву в полк.

Стрельцов бросил трубку, вернулся в спальню.

– Что-то случилось, Юра? – спросила Катя.

– Ничего, родная, меня в полк вызывают.

– Я тебе завтрак сделаю!

– Не надо! Кофе выпью, и все, а ты отдыхай.

– Тебя отправят на полигон?

– Не знаю. Может, отправят, может, нет.

– Но ты предупреди, если уедешь!

– Обязательно! Спи!

Стрельцов, поцеловав жену, быстро побрился, умылся, оделся и, как и Голубятников, вызвав такси, отправился в полк.

И Раневич после разговора с товарищем прошел в спальню снятой на сутки двухкомнатной квартиры, где в постели его ждала Оля. Та самая Оля, которую офицеры отбили у бандитов и которую полюбил молодой старший лейтенант. Впрочем, их чувства были взаимны. Более месяца они встречались от случая к случаю, как только у Раневича выпадала свободная минута. И эти встречи пролетали одним мгновением. И заканчивались прощанием у калитки дома, где девушка проживала вместе с престарелой бабушкой. Они хотели близости, любовь требовала свое, но им негде было провести вместе ночь. В общагу старший лейтенант привести Олю не мог. И Оля не могла пригласить в дом. Бабушка была строгих правил и говорила внучке: «Выйдешь замуж, тогда и милуйся с мужем, сколько влезет, а до этого блюди себя». И только вчера им удалось перехитрить бабулю, снять квартиру и наконец-то испытать то, чего так хотели влюбленные сердца. Близость принесла им неописуемое наслаждение. Молодые люди не спали всю ночь. И даже когда позвонил Стрельцов, они не спали, отдыхая, прижавшись друг к другу, строя планы на будущее.

– Это тебе звонили? – спросила Оля.

Виталий присел на край двуспальной кровати:

– Да, Оленька, мне!

– Кто?

Раневич улыбнулся:

– Ну не женщина же. Стрельцов! Помнишь, он был со мной у остановки? Тот, что пистолет выбил у бандита? А потом на переднем сиденье такси ехал?

– Припоминаю. А откуда он узнал номер телефона этой квартиры?

– Я ему дал, как только сняли хату. Понимаешь, у нас в любой момент могут объявить тревогу. И если я не дал бы номер, то как бы меня нашли?