Но он не вернулся в Крошечный Альков, а отправился на задворки таверны и взобрался по водосточной трубе на крышу.

— Что за кашу мы заварили? — спросил юный Бедвир у звездного неба.

Воздух был свежим, но не очень холодным, яркие звезды сверкали подобно бриллиантам на черном бархате. Юноша постарался спокойно обдумать новости с запада. Войско циклопов не задержалось в Порт-Чарлее. Это могло означать только одно: рыбаки не пожелали встать на сторону повстанцев.

— Нам необходимы они все, — сказал Лютиен, словно обращаясь к толпе. Он понимал, что должен найти самые лучшие слова, которые смогут поднять боевой дух его сторонников, да и его собственный. — Весь Эриадор. Каждый мужчина, каждая женщина. Иначе все усилия, которые мы приложим, чтобы добиться победы, все наши жертвы окажутся напрасными. Если каждый эриадорец не поднимется на собственную защиту, если они не воспримут древний флаг Эриадора как свой собственный, они никогда не почувствуют себя по-настоящему свободными.

Лютиен подвинулся к западному краю крыши, столкнул вниз пласт слежавшегося снега и сел на освободившееся место. Отсюда он ясно видел огромный силуэт Собора, где полегло столько храбрецов, отдавших свои жизни ради общей свободы. Здание, возведенное как символ преклонения перед величием Господа, как знак людской любви к мудрости творца, при Гринспэрроу использовалось для сбора налогов и для вынесения приговоров в суде. Впрочем, о каком суде можно было говорить в те дни, когда городом управлял ставленник самозваного короля, алчный и жестокий герцог Моркней?

Звезды сверкали прямо над главной башней Собора. Казалось, величественное здание стремится в небо, к подножию трона самого Господа. Ночь была прекрасной, спокойной и тихой. В городе светилось всего несколько окон, на улицах не было ни души. Только из дверей трактира, где продолжался импровизированный праздник, иногда доносились крики и обрывки песен. Возле стены горели костры. Там располагался лагерь гномов, которые не прерывали работы даже по ночам, работая посменно. Кое-где пламя взвивалось вверх, но по большей части это было просто тусклое мерцание непрогоревших головешек.

— Отдохните хорошенько, — прошептал Лютиен. — Ваша работа еще не закончена.

— Как и наша собственная, — прозвучало у него за спиной.

Лютиен продолжал смотреть на звезды, сиявшие над Собором. Он даже не вздрогнул, не напрягся, когда рука Сиобы погладила его по затылку.

— Кэтрин и Оливер потерпели неудачу, — горько вздохнул юноша. — Мы потерпели неудачу.

Сиоба прочистила горло, и этот звук показался юноше скорее фырканьем, чем кашлем. Он обернулся и взглянул ей в лицо.

Как она была красива в мягком ночном свете! Как подходила она к этому времени! Глаза девушки напоминали звезды в небесной выси, ее бледная кожа казалась почти прозрачной, струящиеся волосы, пышные и искрящиеся, составляли потрясающий контраст с резкими чертами эльфийского лица.

— Ты сдался еще до начала сражения, — бесстрастно сказала Сиоба.

— Но сколько там циклопов?! — воскликнул Лютиен. — И ведь это не просто одноглазые дикари. Это преторианская гвардия, лучшая часть армии Гринспэрроу. Десять тысяч? Пятнадцать? Я не уверен, сможем ли мы сдержать хотя бы половину этого количества.

— Пока циклопы дойдут до Кэр Макдональда, их станет гораздо меньше, — уверила его Сиоба. — А наши ряды пополнятся жителями западных городов.

Девушка провела рукой по груди Лютиена, наклонилась и поцеловала его в висок.

— Ты вождь, — сказала она. — Символ свободы Эриадора. Ты не можешь позволить себе колебаний.

И снова Лютиен Бедвир почувствовал себя пешкой в игре, слишком большой для того, чтобы он мог ее контролировать. Вновь он ощутил себя марионеткой в руках Сиобы. Прекрасная Сиоба! Однако на этот раз Лютиен не противился ее объятиям, не возмущался, что она дергает его за ниточки. Сейчас присутствие полуэльфийки, ее непоколебимая уверенность и сила послужили ему долгожданным облегчением.

Без Сиобы рядом, вернее — сзади, он не смог бы пережить этой ночи, окончательно потерял бы надежду и ощущение цели. Без Сиобы его чувство вины перед павшими и теми, кто еще должен пасть, заставило бы его отказаться от всех прошлых планов, потому что рядом с огромной силой, надвигавшейся с востока, будущая свобода Эриадора казалась недосягаемой, как звезды, сиявшие над башней Собора.

Сиоба взяла Лютиена за руку и отвела его домой, в Крошечный Альков.

Беспокойство о судьбе родного края всю ночь не давало Кэтрин уснуть, а тут еще сопение Оливера за стеной в удобном номере крошечной гостиницы, расположенной в верхнем районе Порт-Чарлея. Однако на следующее утро воительница из Хейла не ощущала усталости, слишком возбужденная видом вражеской армии, когда они с хафлингом присоединились к Бринд Амору возле восточной дороги.

Основная часть войск Эйвона уже скрылась из глаз, уйдя на много миль от городка, а теперь проходил обоз, фургоны с оружием и провизией. Гретель направляла уходящие войска на пару с самым огромным и страшным циклопом, какого Кэтрин с Оливером приходилось видеть.

— Ну точно самый жуткий, — уверял хафлинг товарищей. — А уж я-то повидал циклопов.

— Не так много, как я, — вмешался Бринд Амор. — А Белсен Криг, как его зовут, действительно, наиболее впечатляющий.

— Жуткий, — поправил Оливер.

— Его нрав не лучше внешности, — добавил Бринд Амор.

— Он скоро уедет, чтобы присоединиться к основному отряду, — встревоженным тоном произнесла Кэтрин.

— Белсен Криг поведет их, — кивнул волшебник. Он указал на могучего вепреконя, одетого в тяжелую броню с торчавшими отовсюду острыми шипами. С первого взгляда Оливер и Кэтрин поняли, что он принадлежит предводителю циклопов. Только самый ужасный из одноглазых мог выбрать для себя столь кошмарного скакуна.

— Как только Белсен Криг и его воины уедут, мы сможем остановить обоз, — осенило Кэтрин, и лицо ее просветлело. Затем, когда она взглянула на волшебника, ее улыбка погасла.

— Повозки будут идти весь день, — объяснил Бринд Амор. — А меньшая группа отправится завтра. Но вся пища у этой второй группы будет испорчена, а в питьевую воду будет добавлена морская. Белсену Кригу хватит припасов чуть больше, чем на половину дороги до Монфора, главное — чтобы они не вернулись в Порт-Чарлей. Пусть они достигнут цели голодными и измотанными, не готовыми к бою. Впереди их будет поджидать армия Лютиена, а наши войска — наступать им на пятки.

Оливер и Кэтрин одновременно подняли головы, пораженные последней фразой волшебника.

— Да, — пояснил Бринд Амор. — Жители Порт-Чарлея пошлют вслед одноглазым порядочные силы. Кроме того, каждая деревушка, отсюда и до Монфора, присоединится к восставшим. Они смогут нанести немалый урон армии циклопов.

Кэтрин не стала спорить с волшебником, хотя и опасалась, что тот выдает желаемое за действительность. Обида и гнев, скопившиеся в ее сердце, призывали любым путем вредить одноглазым и королю Гринспэрроу. Однако Бринд Амор уже успел заслужить ее доверие и уважение. Кэтрин понимала, что это ему удалось склонить на сторону повстанцев жителей Порт-Чарлея еще до того, как появились они с Оливером. Если все, что говорил маг, — правда, то он к тому же успел обеспечить союз с южными деревнями Эриадора. А если Порт-Чарлей сдержит слово, Эриадор вскоре получит мощный военный флот, возможно, не уступающий оставшемуся у короля Гринспэрроу.