Как-то раз, нарезая петрушку для супа, Элизабет услышала топот трех, а не двух пар сапог, отряхивающих грязь на крыльце их маленького домика. Поняв, что будет гость, она сняла фартук из мешковины и открыла дверь. К порогу шли Джон, ее сын и улыбающийся молодой человек с коричневым лицом и легко узнаваемой раскачивающейся походкой моряка.

— Капитан Аргалл,[13]— поприветствовала его Элизабет, впрочем, без всякого удовольствия в голосе.

— Госпожа Традескант, — отозвался гость. — Самая прекрасная роза в садах Традесканта! Как поживаете?

Аргалл величаво ступил в дом и с жаром поцеловал хозяйку сначала в одну щеку, потом в другую.

— Очень хорошо, — ответила Элизабет, высвобождаясь из его объятий и возвращаясь к кухонному столу.

— Я привез вам недурной окорок, — сообщил Сэм Аргалл, без особого энтузиазма уставившись на кастрюлю и нарезанные овощи.

Джей, на лице которого было написано зачарованное восхищение, извлек из-за спины целый окорок и шмякнул его на стол.

— И райский напиток, — добавил Сэм Аргалл, ставя на стол фляжку с ромом. — С Сахарных островов, госпожа Традескант. Вкус сладости и силы принесет сюда, в промозглый Кентербери, ощущение тропиков.

— Сейчас очень тепло для этого времени года, — упрямо возразила Элизабет. — Прошу вас, садитесь, капитан Аргалл. Я принесу вам стакан эля, если угодно. Хотя мы не подаем к столу крепкие напитки.

Джей ринулся выполнять поручение матери, а Джон и Сэм устроились за столом, наблюдая за тем, как Элизабет мелко порубила последние стебельки петрушки и бросила их в котелок, висевший над очагом.

Пока они пили, царило молчание. Элизабет расставила деревянные миски и положила для мужчин ножи. В центре стола она водрузила хлеб.

— Сэм собирается возглавить очень рискованное предприятие, — издали начал Джон.

Элизабет помешала в котелке суп и потыкала в нем овощи, проверяя, сварились они или нет.

— Потрясающее предприятие! И Сэм предложил мне участвовать в нем, — добавил Джон.

Его жена разлила похлебку в три миски — для капитана, для мужа и сына — и встала за ними, чтобы прислуживать за столом.

Традескант понимал, что Элизабет не будет есть с ними, как она делала обычно, когда в доме не было посторонних. Джону было ясно: под маской ледяной вежливости супруга скрывает неприятие Сэма Аргалла, а также всех приключений и рисков, которые символизирует Сэм.

— Виргиния! — воскликнул гость, дуя на суп. — Госпожа Традескант, мне доверили чрезвычайно важное дело. Меня назначили вице-губернатором Виргинии и адмиралом Виргинских морей.

— Может, муж, ты прочтешь молитву? — перебила Элизабет.

Традескант склонил голову над хлебом, а Сэм, вспомнив строгие правила Элизабет в вопросах религии, закрыл глаза. Закончив молиться, Джон взялся за ложку и кивнул гостю.

— Аминь, — быстро проговорил Сэм. — Очень надеюсь, что Джон рискнет и отправится со мной, госпожа Традескант. Каждый с моего корабля получит сотню акров собственной земли. На вас троих это будет триста акров! Только представьте! Вы хозяйка трехсот акров земли!

Лицо Элизабет оставалось таким неподвижным, будто речь шла о трех ярдах.

— И это будут триста акров хорошей сельскохозяйственной земли?

— Земля там самая лучшая.

— Расчищенная и распаханная?

Наступило короткое молчание.

— Госпожа Традескант, я предлагаю вам целину, целинную землю, богатую лесом. Там растут высокие деревья, великолепные редкие кустарники и плодоносящие лозы. Сначала вы рубите собственный лес и строите красивый дом. Особняк, если пожелаете. Из своей древесины!

— Особняк из свежесрубленной древесины? — Элизабет хмыкнула. — Построенный мужчиной за сорок, женщиной и восьмилетним мальчиком? Хотела бы я посмотреть на это!

Традескант отодвинул миску и отрезал ломоть окорока. Элизабет, воплощение покорной жены, налила в кружку эля и отступила назад, сложив на фартуке руки и опустив глаза.

— А что там можно выращивать? — поинтересовался Джей.

Глядя в смышленое личико ребенка, капитан Аргалл улыбнулся.

— Да все, что угодно, — настолько плодородная там почва. Но некоторым везет. Найдете золото, и не надо будет думать о том, что выращивать!

— Золото?

— Я подозревала, что первый груз камней окажется всего-навсего кошачьим золотом,[14]— заметила Элизабет. — Его выгрузили ниже Тауэра, попробовали промыть и не нашли ничего, кроме кварца. Так он там и остался, как памятник глупости и жадности.

— Золота пока нет. Пока, госпожа Традескант, — подчеркнул Аргалл. — Но кто знает, что там прячется высоко в горах? Никто еще не забирался дальше береговой линии, ну и немножко вверх по рекам. Что там может быть? Золото? Алмазы? Рубины? Да и зачем они нам, пока мы можем выращивать табак?

— Почему тебе так не нравится эта идея, Элизабет? — задал прямой вопрос Джон.

Она перевела взгляд с мужа на возбужденную физиономию сына, потом на лицо капитана Аргалла, на котором застыла маска предупредительности и любезности.

— Потому что я уже слышала истории путешественников, — пояснила Элизабет. — И ни одного хорошего слова об этих плантациях. Миссис Вудс из Меофема во время голода потеряла в Виргинии двух братьев, тогда половина поселения погибла от голода. Люди раскапывали могилы в поисках мяса, становясь хуже дикарей. Был у нас и Питер Джон, который сам оплатил возвращение домой и поцеловал землю в лондонских доках, — так был рад, что остался цел. Он уверял, что в лесу полно индейцев, которые в зависимости от настроения бывают то добрыми, то злыми, и только им самим известно, враги они вам или друзья. А ваш друг капитан Джон Смит,[15]который все клялся, что поселится там на всю жизнь, — и что? Его привезли домой калекой!

— Джон Смит никогда ничего не скажет против Виргинии, — заявил Аргалл. — И пострадал он во время несчастного случая, это могло произойти где угодно. Он мог кататься на лодке по Темзе.

— Да, он пострадал во время несчастного случая, но потом сражался с индейцами, те схватили его, и он был так близок к смерти, что чуть не умер от страха, — стояла на своем Элизабет.

— Так было в прошлом, — возразил капитан. — Сейчас индейцы мирные, в том числе и благодаря мне. Принцесса Покахонтас[16]вышла замуж за Джона Ролфа, сейчас она миссис Ребекка Ролф. Потом поженятся и другие индианки и белые мужчины. Все индейцы посещают христианские школы и живут в христианских домах. Да, в первые годы там было тяжело, но теперь спокойно. Через несколько лет все войны забудутся.