Стрельцов с конферансье остались давать девушкам указания, когда и куда им явиться в следующий раз, а папа Сулейман, Волконский, Жан-Жак и я в сопровождении группы охранников покинули зал и перебрались в кабинет, где уже был накрыт стол. Перед уходом Жан-Жак попросил крашеную блондинку с самым большим бюстом задержаться. Стрельцов тут же пообещал, что она присоединится к иностранному гостю попозже, после того как мы поговорим о делах.

Когда мы расселись вокруг стола, француз первым делом спросил: нет ли у господ более качественного товара? Жан-Жака интересуют девушки различного класса. Для первой, пробной партии сойдут и такие, но в дальнейшем, если у них получится взаимовыгодное сотрудничество, он предпочел бы покупать (или арендовать) девиц классом повыше. У Сулеймана Расимовича имелось все.

Как я поняла, клиенту для начала предлагали новеньких, неотесанных. Надо же попытаться продать самое дешевое? Вдруг и такие сойдут? На кофе клиента пригласили в один из залов, где как раз начиналось вечернее субботнее шоу.

Мы оказались в кабинке, отделенной от зала двойным стеклом. Подобные отсеки протянулись по обеим сторонам, чтобы никто из присутствующих не знал, кто находится в соседнем. Благодаря специальному покрытию мы видели, что происходит в зале и на сцене, но сами оставались невидимыми. В каждую кабинку имелся отдельный вход из коридора, опоясывающего зал. В центре зала стояли столики, за которыми также сидели люди. Насколько я поняла, эти места были дешевле или занимающие их люди не пользовались особым влиянием.

Вот на этом шоу девочки в самом деле были классные. Каждая могла претендовать на призовое место в любом конкурсе красоты. Пластика у них была отличная. К тому же им явно хорошо объяснили, что раздеться – это не главное. Я получила удовольствие, наблюдая за ними. Мальчики тоже были хороши, но их появлялось гораздо меньше, чем девочек. Жан-Жак пускал слюни. Разница в классе тех, кого мы смотрели на третьем этаже, и тех, за кем наблюдали теперь, была как разница между примой из Большого театра и участницей конкурса самодеятельности поселкового масштаба.

После окончания представления месье спросил, сколько стоят те, кого он только что видел. Ему ответили, что эти – не продаются. Француз тут же решил выяснить, кого еще мы можем продемонстрировать, – хотя бы для того, чтобы он знал, на кого рассчитывать в дальнейшем и что говорить компаньонам.

– Сейчас вы видели лучшее, – пояснил папа Сулейман. – Как вы понимаете, лучшее мы оставляем для себя. За рубеж же поставляем в основном «сырых». По отдельной договоренности – обученных. Для стриптиз-шоу, пип-шоу. Чего хотите.

На следующий день был запланирован просмотр других категорий имеющегося товара. В гостиницу Жан-Жак поехал с пышногрудой блондинкой. По моей просьбе Алик проводил меня до двери (лифт до сих пор не работал). В нашем дворе, к моему большому удивлению, опять стоял джип с дамой в шляпке. Что она тут делает? И где я ее видела?! Но я слишком устала, чтобы напрягать память, да и выпитое за вечер спиртное не способствовало нормальной работе головного мозга.

Я рухнула на постель, едва до нее добравшись. Алик что-то обсуждал на кухне со старушками Ваучскими. Они пытались мне доложиться с утра, но я очень торопилась и предложила отложить все обсуждения до окончания работы с французским гостем: он должен был улететь на следующий день. В мое отсутствие снова звонил бывший. Теперь за него кто-то требовал сорок тысяч долларов или его мне доставят по частям. Подходившая к телефону Анна Николаевна взяла на себя смелость заявить, что я скорее всего предпочту получить бывшего по частям, потому что сорока тысяч долларов у меня никогда не было, нет и, к великому сожалению соседки, по всей вероятности, не будет. А если и появятся, то соседи, как старшие товарищи, не позволят мне их тратить на выкуп бывших мужей, которые алименты не всегда в срок платят. На том конце провода повесили трубку.

Весь второй день прошел в просмотрах и обсуждениях. Не буду вдаваться в детали, в общем-то, просмотры проходили однообразно; если вначале мне хотелось плеваться, то к концу второго дня я смотрела на все уже так же равнодушно, как и группа охранников. Я теперь прекрасно понимала, почему они взирают на претенденток в звезды такими пустыми глазами.

Потом мы посетили «классы», расположенные в том же здании, что и «Жар-птица». Там имелись и балетные станки, и многочисленные тренажеры. В общем, к делу тут подходили серьезно. Среди педагогов были балетмейстеры, тренеры по художественной гимнастике, инструкторы по аэробике. Оказалось, что для агентств типа «Услады» здесь тоже проводят специальную подготовку. В общем, бизнес есть бизнес. Требования рынка решают все.

Когда мы проводили француза на третий день, Алик снова привез меня в «Жар-птицу» и привел в уже хорошо знакомый мне кабинет. Папа Сулейман протянул конверт, который я, не заглядывая внутрь, убрала в сумочку.

– Да вы взгляните, сколько там, Марина Сергеевна, – сказал он. – А то, может, обидел.

Я взглянула. Год работы в школе. Эх, если бы только работа в «Жар-птице» была постоянно…

– Спасибо, – поблагодарила я.

Сулейман усмехнулся и пояснил, что это не только оплата моих трудов в последние три дня, но также и оплата, так сказать, простоя – до тех пор пока я не полечу во Францию с группой девушек. Папа обещал в дальнейшем платить еще больше. Он окинул меня взглядом – словно раздел.

«Мне и столько хватит за переговоры, – подумала я. – А на большее не надейтесь, Сулейман Расимович». Хотя… Раньше мне никогда не нравились восточные мужчины, но что-то в Рашидове меня привлекало, только пока я не могла определить, что именно. Или уже могла? Рашидов источал силу, это был матерый мужик, самец, который уж если скрутит – ты и пискнуть не посмеешь. Во мне проснулись первобытные инстинкты? Или просто захотелось сильного мужика, потому что надоело самой все время быть сильной?

Я тут же мысленно отругала себя за то, что думаю о Рашидове чуть ли не сразу же после гибели Васи. С Васей у нас ничего не было, но могло бы быть… Или я сейчас особенно остро ощущаю свое одиночество? Может, хочу иметь рядом крепкое плечо, на которое можно опереться?

Проводить меня до квартиры на этот раз вызвался Стрельцов, правда, как только мы покинули стены ночного клуба, он предложил зайти к нему испить кофе, потому что «у него будет удобнее». Я уточнила, что именно: вариантов сама лично могла предложить несколько.

Оказалось, что просто поговорить. Ну что ж, поговорим.

Выходя из «Жар-птицы» черным ходом, я специально посмотрела направо, но на этот раз джипа со странной дамой во дворе не было. Или еще слишком рано? Кого она тут караулит?

Сына Саши в квартире Олега Вениаминовича не оказалось, вообще не было никого. Насколько я знала, с женой Стрельцов давно развелся и воспитывал мальчика один, причем спуску не давал, заставлял по-серьезному учиться. Саша Стрельцов был одним из лучших учеников в нашей школе, имел склонность к техническим наукам. Хуже всего ему давался мой французский, но мы по просьбе отца занимались с ним дома дополнительно. Саша мне нравился: мальчик был очень неглуп, вежлив и приятен в общении. Что касается его отца… Да, наверное, обладает нужными деловыми качествами, имеет светские манеры, дает мне работу, но что-то в нем меня отталкивало. Что именно – трудно сказать. Может, отсутствие человечности? Я точно знала: Саше очень не хватает ласки – во-первых, женской (насколько я поняла, у его отца не было постоянной женщины, а если и имелась, в дом он ее не приводил), а во-вторых – отцовской. Вообще-то Стрельцов смотрел на отпрыска в первую очередь как на наследника. А может, вообще только как на наследника.