на вкус для меня точно такая же, как его запах – как десерт из коричневого сахара и рома, который могла бы приготовить моя мама. Сейчас его кровь пульсирует во мне и дает мне жизнь.

Точно так же, как кровь рангового вампира.

Я возвращаюсь к двери, и Джэ отступает в сторону, глядя на меня, когда я прохожу мимо него. Я иду прямо на кухню, достаю из ящика стола чистую тряпку и смачиваю ее у раковины. Выжав ее, я подхожу к нему, беру его за руку и подталкиваю к дивану.

– Мы можем присесть, пожалуйста?

Он садится, не сводя с меня своих ярких глаз. Я протягиваю руку и осторожно протираю тряпкой его кожу. Место укуса больше не кровоточит, но у него все еще есть небольшие следы от проколов и легкие синяки. Я качаю головой. Если он ранговый вампир, они должны были зажить мгновенно. Кроме того, его кожа была мягкой для укуса, а не твердой. Кусать другого вампира – все равно, что кусать яблоко – очень сытное, хрустящее и сочное. Кусать человека – как кусать пончик с джемом. Плоть Джэ – это пончик.

Ничто не имеет никакого гребаного смысла.

Я вытираю кровь с его ключицы.

– Твоя кровь – кровь рангового вампира. Ты не в курсе?

– Что? Нет. Это бессмыслица, я никогда тебе не лгал. Я не пытаюсь тебя обмануть… Откуда мне знать, какая у меня на вкус кровь?

Я опускаю руки на колени и смотрю на него.

– Ты никогда не пил кровь? Ни разу?

– Нет.

– У тебя никогда не было желания? Даже мимолетной мысли?

– Нет.

Теперь мы смотрим друг на друга, его глаза полны решимости, а мои – недоверия. Я откидываюсь и, вздыхая, потираю лицо ладонями.

– Боже, ты меня чертовски нервируешь. Я понятия не имею, что с тобой происходит, и ты не помогаешь.

– Что я должен сделать? – спрашивает Джэ, вскидывая руки. – Я был собой всю свою жизнь. Я знаю, кто я и что я. Но вдруг ты говоришь мне, что я нечто совершенно иное, и у меня нет никаких доказательств этого. У меня нет ощутимых причин, чтобы начать вести себя по-другому или думать иначе.

Его теплые глаза, обычно игривые, дразнящие или расслабленные, сейчас напряжены. Я давлю на него. Знаю, он прав, но и я тоже прав. Когда я замолкаю, он продолжает, на этот раз спокойнее:

– Даже если то, что ты говоришь, правда, что мне делать, Джун? Хочешь, я начну питаться? Даже если у меня нет никакого желания делать это?

– Ты не обязан делать то, чего не хочешь.

– Верно. Ладно. И что?

Я вздыхаю.

– И ты меня очень нервируешь. Ты неизведанный, и это заставляет меня чувствовать себя некомфортно.

Когда я говорю это, он садится. Выражение его лица становится жестким, незнакомым.

– Значит, между нами все кончено?

Я моргаю. Мне не нравится это выражение лица.

– Почему ты так говоришь? Что я все кончено…

– Потому что так оно и есть, разве нет? Какой смысл приукрашивать? Я гребаный чудак, из-за которого тебе некомфортно, так что между нами все кончено.

Он собирается встать с дивана, но я хватаю его за талию и мягко тяну обратно, а затем сажусь прямо и смотрю ему в лицо.

– Пожалуйста, прекрати. Мы просто разговариваем. Мы можем поговорить? – Я поднимаю руку и запускаю пальцы в его растрепанные волосы. Он отводит взгляд от меня, но не отстраняется. – Я не говорил, что мне из-за тебя некомфортно. Ты заставляешь меня чувствовать себя очень комфортно, Джэ. Слишком комфортно – и это то, что заставляет меня нервничать. И «неизведанный» не означает «странный». Пожалуйста, не искажай мои слова.

Я медленно наклоняюсь и касаюсь носом его щеки:

– Ты сейчас ведешь себя так из-за того, что было в прошлом?

Он выдыхает смешок, но не улыбается.

– Может быть.

– Ты мне нравишься, – наконец признаюсь я вслух и целую его в щеку. Даже сейчас он пахнет для меня восхитительно. Опьяняюще и сладко. Я мог бы укусить его снова – этого гибрида человека и вампира. – Я хотел бы продолжить встречаться с тобой, если ты все еще хочешь меня видеть?

Наконец он поворачивает голову и смотрит на меня, выражение его лица смягчается.

– Да, конечно, только… пожалуйста, перестань обвинять меня в том, что я ввожу тебя в заблуждение. Потому что это не так.

Я наклоняюсь, чтобы поцеловать его, и он автоматически приоткрывает губы. Мне это нравится. Как будто идешь по дорожке к чьему-то дому, а там открывает дверь еще до того, как я появлюсь. Теплый прием. Я на мгновение погружаюсь в его персиково-пряный рот, прежде чем отстраниться.

– Харука в Гонконге до четверга. Я хочу поговорить с ним об этом – о тебе – поскольку он, как правило, все знает о таких вещах. Ты не против? Мы встретимся в следующую субботу вечером для еще одной ночевки, и я смогу тебе все передать?

Он кивает.

– Да, хорошо. – Я удивляюсь, когда он высвобождается из моих объятий и падает обратно на диван. Просто плюхается и потирает ладонями лицо. – Господи.

Я встаю и закидываю его ноги на диван. Когда сажусь, заставляю его прильнуть ко мне, вытянув одну ногу, а другую положить мне на колени. Я улыбаюсь.

– Я не хотел причинять тебе стресс. Извини меня.

– Черт возьми. – Он вдыхает, продолжая тереть лицо ладонями.

– Должно быть, я тебе действительно нравлюсь? – спрашиваю я, ухмыляясь.

Он поднимает голову и, хмурясь, смотрит на меня.

– Ты издеваешься? Тебя это забавляет?

– Нет, – говорю я, буквально сдерживая смех. – Я нахожу тебя очаровательным. И восхитительным. Тот, кто сказал тебе, что у тебя плохой вкус, был идиотом.

– Спасибо… – он вздыхает и откидывает голову назад, распрямив спину, пока я лениво глажу его бедро у себя на коленях. Возникает комфортная пауза, прежде чем он говорит, – Так… я всегда должен быть пассивом, когда мы занимаемся сексом? Мы можем поговорить об этом?

Теперь я смеюсь.

– Тебе не всегда нужно что-то делать, Джэ.

Возникает неловкая пауза, прежде чем Джэ снова поднимает голову.

– Кретин. Это звучит как «ты можешь пойти и переспать с кем-то другим и быть сверху, если хочешь».

Теперь мы оба смеемся. Признание: я занимался сексом самыми разными способами и со многими людьми, но я никогда не был снизу, когда спал с мужчиной. Я не думал, что у меня есть комплексы по этому поводу, но, возможно, так оно и есть. Асао сказал бы, что это потому, что у меня серьезные проблемы с доверием… Возможно, он был бы прав.

Я ласкаю рукой его бедро, поднимаясь выше, пока не провожу ладонью по его члену. Он стонет, тяжело дыша, и раздвигает бедра чуть шире. Мне нравится, что ему сейчас комфортно и он открыт, расслаблен и говорит то, что думает. Как будто все стены рухнули, и я наконец-то добрался до его сути.

– Думаешь,