К своему удивлению, он вдруг понял, что мисс Драйсдейл оказалась самой интересной и загадочной из всех женщин, встретившихся ему в жизни. Если бы кто-то из знакомых осмелился рассказать ему о том, как женщина будет соблазнять его, поддаваясь и отдаляясь, как будет провоцировать его на поцелуй, это бы его позабавило, а может, и возбудило. Во всяком случае, Айвэн не усомнился бы, что победителем из этой игры рано или поздно выйдет он.

Однако с Люси исход был далеко не столь предсказуем…

«Нет, – поправил он себя. – Исход ясен». Они кончат тем, что доставят друг другу полное удовлетворение, – в этом он ничуть не сомневался. Но когда это произойдет и какие еще усилия ему придется для этого предпринимать, он сказать не мог.

– Черт побери! – воскликнул Айвэн, вдруг сообразив, что упрямая мисс Драйсдейл вновь возбудила его. Она сопротивлялась, и это действовало на него сильнее, чем кокетливые взгляды и идиотские намеки, которые он слышал в последние несколько месяцев.

Айвэн заерзал на скамейке, усаживаясь так, чтобы не выдать своего состояния. Нужно было срочно отвлечься, и он принялся разглядывать редких прохожих, гуляющих в сквере. Тут были две матроны, увлеченно делившиеся последними сплетнями; гувернантка с маленьким мальчиком и собачкой; садовник, подправлявший и без того безукоризненную зеленую ограду.

Взгляд Айвэна вернулся к светловолосому мальчику в рубашечке с высоким воротничком. Он играл с собачонкой, которая яростно вырывала у него из рук палку, а гувернантка всячески мешала им веселиться.

– Ты запачкаешь перчатки! – шипела она. – Не позволяй ему на тебя прыгать! Будешь себя так вести, мы сейчас же вернемся домой! – грозила она.

Мальчик остановился и дождался сварливую гувернантку. Она тут же вырвала у него из рук палку, переломила ее об колено и швырнула подальше в рододендроны. Собака, как и следовало ожидать, тут же бросилась в кусты за палкой. А гувернантка схватила мальчика за плечи и хорошенько его встряхнула.

– Мы немедленно возвращаемся!

– Я еще хочу погулять, – хныкал мальчик.

– Тогда веди себя прилично. Я не шучу, Джон! Если ты не будешь вести себя как джентльмен…

Настроение у Айвэна тут же испортилось. А чем он, в сущности, отличается от этого мальчика, которого тащит за собой гувернантка? Он тоже лишен свободы, ему тоже ее не хватает… Нет, будь у него дети, он позволил бы им бегать на свободе и делать что угодно. Он ни за что не стал бы напяливать на них перчатки, и, прежде чем заставлять их заучивать имена правителей Англии, заставил бы их выучить названия деревьев в лесу.

Только ему дети ни к чему.

Он резко поднялся и пошел в противоположную от Джона, гувернантки и собаки сторону. Если у мальчика есть характер, то он воспротивится гувернантке, а со времененм – и светским условностям. Если же нет, то произведет на свет целую кучу бесхребетных созданий вроде него самого. И так до скончания веков.

Слава богу, Айвэн слишком умен, чтобы бросаться в этот омут с головой. Пока же надо как-то убить день и куда-то выплеснуть свою энергию. И раз уж этого не удалось сделать с колючей мисс Люси Драйсдейл, то он, пожалуй, направит свои стопы на Пэлл-Мэлл, к более сговорчивым женщинам.

«Но ты уже пытался, – напомнил он себе, – и нельзя сказать, что тебе это очень понравилось. Давай-ка лучше в атлетический клуб на Мэйфер. Там тебе найдется партнер по рингу на три раунда».

Чтобы добиться успеха у упрямой мисс Драйсдейл, надо искать выход своей энергии где-нибудь в другом месте, а для этого лучше всего подойдет ринг, где без шляпы лорда никто и не узнает.

Люси была в восторге. Им удалось выйти из дома, не столкнувшись с Айвэном. До Фатьюэлль-Холла, где должна была состояться лекция, они добрались без всяких приключений. И вот через несколько минут она увидит сэра Джеймса Моби и услышит своими ушами блестящее изложение его умных мыслей!

Валери с любопытством осматривалась.

– А здесь больше людей, чем я ожидала.

– И люди здесь совсем не того пошиба, к каким вы в последнее время привыкли, – добавила Люси.

Публика в Фатьюэлль-Холле и правда была необычной. По большей части слушатели сэра Джеймса состояли из людей среднего и пожилого возраста. Седобородые, в серых костюмах мужчины и аккуратненькие матроны. Но были здесь и ученые с серьезными лицами, в дешевых пиджачках и лоснящихся брюках, торговцы в тяжелых ботинках и даже несколько гувернанток, которые робко оглядывались по сторонам.

«В общем и целом очень интересный срез британского общества», – подумала Люси, едва сдерживая свое возбуждение.

– Это надолго? – поинтересовалась Валери.

– Скоро начнется, – успокоила ее Люси, когда они усаживались на свои места в первом ряду.

– Да нет, я о лекции, – настаивала Валери.

Люси бросила на девушку скептический взгляд.

– Насколько я понимаю, учеба тебя не очень прельщает?

Валери виновато улыбнулась.

– История и арифметика всегда казались мне очень скучными. Но читать я люблю. Особенно романы.

– Я подозреваю, что ничего похожего на лекции сэра Джеймса Моби тебе слышать не приходилось. Я, например, никогда не читала ничего более умного, чем его статьи.

Наконец на кафедру поднялся лектор, и Люси напрочь забыла о Валери. Он здесь! Она в одном зале с ним!

Сэр Джеймс Моби оказался именно таким, каким она его себе представляла: среднего роста, худощавого телосложения, с темными, непокорными волосами и длинными бакенбардами. «Чтобы выглядеть солиднее», – решила Люси. Единственное, в чем она ошиблась, был его возраст: она думала, что он старше. Интересно все-таки, женат он или нет?..

Сэр Джеймс долго смотрел в зал.

– Право первородства является одной из основных причин семейных неурядиц в нашей любимой родине. Да и во всей Европе, – заявил он наконец.

С этой замечательной фразы началась его часовая речь, нарушаемая лишь время от времени неизбежным ворчанием несогласных или аплодисментами. Но независимо от того, соглашались с ним или нет, никто не мог поставить под сомнение глубокую обеспокоенность сэра Джеймса воспитанием подрастающего поколения.

– Они начинают учиться с того самого мгновения, как входят в наш мир. Согревают ли их чьи-то руки? Дадут ли им пищу и крышу над головой или отвергнут? Кому они смогут довериться, а кому нет? Вот в чем вопрос! – Он помолчал, напряженно вглядываясь в аудиторию. – Дети на собственном опыте определяют, кому доверять нельзя. И очень часто, к сожалению, они приходят к выводу, что доверять нельзя никому. Ни родителям, которые предают их в пользу старшего сына; ни братьям и сестрам, которыми руководит лишь соперничество. И что же станется с такими детьми?