Из-за скоростного ритма жизни она часто проскакивала стадии, естественные для других. А тут еще Карцева вытащила ее из одной грядки и сунула в другую. Казалось, что она вынужденно досматривает кассету на большой скорости с фильмом про Караванова, чтобы быстрее достать ее из видика, поставить на полку и смотреть новую.

…На следующий день пришла на работу в таком настроении, что секретарша Олечка только развела руками:

– Ну блин… вопросов даже не задаю! Результат на лице!

– Да… удивительный персонаж.

– Где были? – ревниво спросила Олечка, как будто это было важно.

– В «Донне Кларе».

– Ой, там блины с семгой вкусные. А как он расплачивается?

– Карточкой.

– Ой, ну, Елена, по тому, как мужик расплачивается, какое у него при этом выражение лица, проверяет ли он счет, сколько дает на чай… все видно про будущие отношения.

– Да я как-то и не посмотрела…

– Цветочки купил?

– Была представительская роза. – Роза стояла у Елены в кухне.

– Ясно. Жмотяра или бедный… – грустно констатировала Олечка.

– Ну по джипу не скажешь, – прояснила картину Елена.

– Красавец?

– Да.

– Это хуже всего. Такие считают, что им бабы должны подарки делать, – убежденно кивнула Олечка.

– Он вообще похож на верного мужа.

– Вот именно! Думает, мало того, что я жене изменяю, мучусь от этого, я еще и деньги должен тратить… Я такое проходила… Пустой вариант… – покачала головой Олечка.

– Ну мы с вами разные задачи решаем… – пожала плечами Елена, хотя и намотала на ус. – Если мужик конь-огонь, да еще красивый, то можно закрыть глаза на некоторые недостатки.

– Не знаю, не знаю… С этим их огнем потом делать-то что? Все сгорит, угольки останутся…

Разговор и насмешил, и озадачил Елену. Она почему-то вспомнила, как цыганская девочка протянула им в окно букет, пока они стояли в пробке. А Никита показал ей на розу в Елениных руках, словно стыдливо оправдывался… глупость, конечно, но осадок остался. И, может быть, поэтому Елена долго не включала в компьютере программу «аська». Вот, мол, помучайся…

– Кать, я влюбилась! – призналась она подруге.

– Уже? – вытаращила глаза Катя.

– Вчера. Познакомилась по «аське», встретилась и влюбилась…

– Ну ты – цунами… Тогда не рассматривай, не разворачивай, не анализируй – дальше с ним протянешь…

Елена в ответ пожала плечами. После обеда не выдержала, включила программу «аська». Никита был тут как тут.

Никита. Думал, что не дождусь…

Белокурая. Здравствуй, милый!

Никита. Ты не представляешь… как теперь меня волнуют все слова, сказанные тобой! Но от того еще сильнее грусть от осознанного…

Белокурая. Грусть – это единственное чувство, которое я вызываю?

Никита. Это долгий разговор…

Белокурая. До каких ты свободен?

Никита. Могу сейчас отлучиться часа на два.

Белокурая. У меня в 18 в центре деловая встреча. До этого я целиком твоя.

Никита. Диктуй адрес.

Встретились, обнялись как сумасшедшие, снова поехали в парк. Даже не пытаясь придумать более удобные варианты, а, видимо, желая проверить, по правде ли все было вчера. Оказалось, что еще как по правде…

Потом пили кофе в ресторанчике парка, и Елена спросила про грусть.

– Тебе, наверное, будет смешно это слышать, ты такая отвязанная… Но я ведь женат, – сказал он многозначительно.

– Я в курсе. И что? – удивилась Елена.

– Видимо, я очень старомоден. Мне тяжело… Второй день чувствую, что меня куда-то сносит…

– Хочешь сказать, что никогда не изменял своей жене?

– Не так… Были проходные варианты. Через секунду забывал об этом.

– Твои предложения? – Елену это стало немного раздражать.

– Нет предложений. Есть только большая тревога, – этот здоровенный навоевавшийся красавец говорил как маленький ребенок: «Мама, я не понимаю, что со мной происходит, дай мне какую-нибудь таблетку, чтоб это прошло…»

«Ясно, – подумала Елена с горечью. – Это Караванов, только упакованный в мышцы и деньги… когда же я уже наткнусь на что-нибудь другое…»

– Ну тогда давай рассмотрим все варианты. – Она снова услышала у себя интонации учительницы младших классов: – Вариант первый – мы больше с тобой не встречаемся.

– Не подходит, – обиженно пробурчал Никита.

– Вариант второй: ты понимаешь, что жена и любовница – это разные вещи. Что никто не запрещает тебе испытывать что-то к обеим, потому что это разные чувства…

– Но я-то один.

– Тогда совет: на страничке знакомств, где вывешена твоя фотка, напиши жирными буквами «верен своей жене», – усмехнулась Елена. – А еще лучше, напиши это на фотке, где ты голый, когда в очередной раз будешь ее высылать. Прямо через всю голую спину и задницу…

– Это не моя фотка. Просто взял в Интернете…

– Никита! Сколько тебе лет? Как тебе только фирму доверили… – захохотала Елена.

– Я, кстати, совсем неплохо ею управляю, – насупился он.

– Да уж, наверное, лучше, чем собственными чувствами. Я только хочу тебя честно предупредить: с моей стороны все безопасно, ты мне в мужья не нужен.

– Чем-то не вышел? – игриво спросил он.

– Выйти замуж за мужика, который больше двадцати лет был женат на домохозяйке, может только домохозяйка или сумасшедшая.

– Почему?

– Потому что у тебя в голове соответствующий образ мира. Ты привык получать утром глаженую рубашку и дымящийся завтрак. А вечером – дымящийся ужин и глаженую простыню…

– И что в этом плохого?

– Но я не умею гладить. И не собираюсь учиться.

– А кто твоим мужьям гладит рубашки?

– Сами…

– Вот поэтому ты так часто и разводишься…

– Я развожусь не часто, а нормально. А ты живешь в семье, где баба не мужика гладит руками, а рубашки утюгом.

– У нас все нормально в сексе… – вспыхнул он.

– Ты это мне говоришь? Да ты как будто вышел из тюрьмы…

– У нас есть секс.

– Ну если ты считаешь то, что у вас называется сексом, чего ты сюда приперся?

– Сам не знаю…

– Все. Вези меня домой. Я не хочу, чтоб меня посадили за растление несовершеннолетнего, – разозлилась Елена.

Ехали обратно молча. Никита изо всех сил делал музыку громче, в расчете, что она скажет: