– Я все улажу, Том'о, – сказал голос, и Уолли, обернувшись, ошеломленно уставился на стоявшую рядом с капитаном фигуру – Пятого, в красном. Это был воин, поскольку рядом с седой косичкой виднелась рукоятка меча, но он был достаточно стар, чтобы носить накидку без рукавов; невысокий и невероятно толстый, и ремни на груди пересекались крест-накрест, вместо того чтобы идти вертикально… Слишком толстый. Жир не в тех местах…

Затем она начала произносить слова приветствия:

– Я Брота, воин пятого ранга, владелица «Сапфира»…

– Толстая, средних лет – женщина–воин?

Вытаскивая меч для ответного приветствия, Уолли с трудом приходил в себя от последнего потрясения, а позади слышалось рычание Ннанджи. Томияно начал было спорить; женщина велела ему замолчать, и он повиновался. Владелица? Она явно была истинной хозяйкой корабля, почти наверняка – матерью Томияно. Когда седьмой меч, звякнув, вернулся в ножны, она быстро повернула голову, взглянув на Реку, затем на казавшуюся пустынной долину на другом берегу. Ее косичка была перевязана нелепым розовым бантом.

– Что это за история с колдунами, милорд?

– Они убили весь гарнизон в Ове год назад, госпожа. Богиня послала меня разобраться с ними – но в данный момент у меня нет для этого сил. Пятеро из них вот-вот будут здесь. Опасность угрожает не только мне. Тебе и новичку Матарро…

Она была ниже ростом, чем Дикая Эни, но, вероятно, толще. Однако ее мягкое смуглое лицо не носило того угрюмого выражения, которое всегда было свойственно рабам. В ее взгляде было что-то зловещее, и Уолли сразу это заметил. Остальные ее черты были мягкими и округлыми, но глаза сидели в темных пещерах, словно таящиеся в засаде драконы. У нее были густые брови, скорее белые, нежели коричневые. С женского лица смотрели глаза старого мужчины.

– Тридцать лет мы торгуем на Реке, лорд Шонсу, и никогда нас не касалась Ее Рука. Никогда Она не доставляла нам неприятностей, как и мы ей. Однако я никогда не слышала, чтобы Она перенесла корабль, стоящий на якоре. Возможно, тебе и мне действительно предназначено судьбой общее дело. – Она снова посмотрела на Реку, глядя на предательскую рябь, вызванную приближающимся ветром. Над ними слегка зашевелились паруса. Она тянула время.

– Тогда лучше заняться им поскорее, госпожа Брота.

Она пожала объемистыми плечами под малиновой тканью.

– Чего вы в точности от нас хотите?

Уолли поколебался, приводя в порядок мысли. С этой женщиной он предпочел бы контракт с подписью и печатью, заключенный в присутствии свидетелей и нотариально заверенный, но приходилось ограничиться рукопожатием. Он снова посмотрел на казавшуюся пустынной равнину.

– Немедленного допуска на борт. Безопасного проезда для меня и моих спутников до…

Осторожно ! География Мира была изменчива – Аус мог не быть следующим городом на Реке. – Безопасного проезда до ближайшего города, где я мог бы нанять несколько воинов. Естественно, пищи и крова.

Томияно снова попытался что-то сказать, и она снова односложно приказала ему молчать.

– Очень хорошо. Плата составит двести золотых.

Богохульный возглас Ннанджи смешался с взрывом облегченного смеха капитана. Остальные моряки ухмыльнулись. Паруса зашевелились.

Зашевелились и кусты, неподалеку от двух заброшенных хижин у другого конца пристани.

Двести золотых – это был вопиющий грабеж, подобными средствами располагали лишь богачи. На эти деньги можно было купить ферму.

– Согласен! – сказал Уолли.

Ее глаза сузились от ярости – зловещие мужские глаза из-под резиновой женской маски.

– Я хотела бы видеть твои деньги, милорд.

Уолли уже шарил в кошельке, нащупывая среди монет драгоценности, которые дал ему полубог. Он нашел один камень и достал его двумя пальцами.

– Я продал точно такой же за триста, госпожа. Так что у меня есть чем заплатить. Договорились?

Она хмуро уставилась на крохотную голубую звездочку. Жадность победила.

– Пропустите их на борт!

Команда немедленно повиновалась. В борту корабля открылись два проема, и вниз протянулись руки. Ветер тронул паруса, и они весело взвились. Когда Уолли спрыгнул с груды бревен, из-за деревьев показались фигуры. Томияно побежал на корму, чтобы взяться за румпель. Джия и Виксини вошли через один проем, Хонакуру почти втащил Ннанджи через другой. Из дверей на полубаке и на корме начали появляться новые члены команды. Таща за собой ошеломленную Телку, Уолли тоже втолкнул ее наверх. «Сапфир» начал отходить от берега, и между ее кранцами и краем пристани образовался просвет. Катанджи вскарабкался на борт, с помощью брата и одного из матросов. Колдуны бежали к пристани, похожие на безымянных монахов в коричневых мантиях и капюшонах. Ннанджи и Уолли схватились за края проемов в борту, и их ноги оторвались от пристани. Прижавшись к борту, они какое-то мгновение болтались в воздухе, лишь несколько дюймов не доставая сапогами до кишевшей пираньями воды. Затем их втащили на борт.

Когда Уолли поднялся на ноги, створка за ним захлопнулась.

Уфф!

Потерпевшие поражение колдуны остановились на середине пристани. Их предводитель, Четвертый, потрясал кулаком. Уолли ждал, когда они начнут свои заклинания, но зловещие фигуры лишь стояли, не двигаясь. «Сапфир» уже отошел на приличное расстояние, разворачиваясь носом в сторону Реки. Или они находились вне пределов действия магии, или колдуны были слишком измотаны погоней, чтобы наводить чары.

Брота стояла перед Уолли, расставив ноги и протянув руку. Моряки-мужчины столпились вокруг. Их лица не отличались дружелюбием, а руки их были спрятаны за спиной.

Если это была проверка, сумеет ли Уолли добиться того, что их возьмут на борт, то он выиграл. Если же правильным ответом было остаться и сражаться, тогда он полностью проиграл, вручив меч Богини банде пиратов. Через несколько минут он мог уже кормить рыб.

По палубе простучали сапоги Ннанджи, и он появился из-за шлюпки, висевшей посредине корабля, возле борта. Он остановился, начал было поднимать руку, но застыл в замешательстве.

Уолли снова порылся в кошельке, намеренно тратя на это значительно больше времени, чем требовалось, так чтобы наблюдатели не знали, что там есть еще драгоценности.

– А! – Он достал сапфир и бросил его в толстую ладонь Броты.

Она тщательно изучила его, затем опустила в карман, не предлагая ему никакой сдачи. Она протянула ему обе руки. Он неуклюже сделал то же самое, и они обменялись рукопожатием в четыре руки – новый обычай для Уолли. После этого, как ему показалось, напряжение несколько спало.