Он повернулся спиной к Кейт и начал рыться в своем сундуке в поисках полотенца.

– Черт! – пробормотал он, не обнаружив ни одного из сувениров, собранных им во время многочисленных переездов из города в город.

– У меня есть полотенце, – робко проговорила Мэри Кейт, не желая вызывать его гнев. – Если ты не возражаешь, мы можем вместе пользоваться им.

– Ладно, давай его сюда! – Питер нетерпеливо взмахнул рукой. – Не могу же я вытираться одеялом!

Кэтрин грациозно перешагнула через доску, продемонстрировав стройные лодыжки и сильные ровные икры, и, пройдя к своему сундуку, вытащила из него большое пушистое полотенце, которое позаимствовала из богатого запаса белья в доме отца. Вручив полотенце Питеру, она молча смотрела, как он вытирает лицо и волосы.

Одежда плотно облегала его тело, поэтому ее глазам предстали разом все мужские прелести О'Рурка.

– Может, все-таки отвернешься? – неожиданно услышала она и, густо покраснев, быстро юркнула в кровать и натянула одеяло себе на голову.

– Извини, если я тебя раздражаю…

Вместо ответа Питер неодобрительно посмотрел на нее, но Кэтрин лишь улыбнулась про себя.

Прошло примерно две минуты, прежде чем она снова подала голос:

– Пока мы живем в одном доме, я буду стараться не докучать тебе просьбами, если в этом не будет крайней необходимости.

– Спасибо.

Питер погасил лампу и устало плюхнулся на свою половину кровати. Лунный свет, проникая в окно, создавал в доме таинственную атмосферу, но когда он вытянулся во весь рост и, нечаянно ударившись локтем о доску, не удержался и выругался, очарование исчезло. Кэтрин в темноте негромко захихикала.

– Это не смешно!

– Ты мог бы не ютиться на половине кровати, если бы не увез меня против моей воли! – злорадно напомнила Кейт.

– Ну вот, еще один просчет в длинном списке ошибок. – О'Рурк вздохнул. Он лежал на кровати не шевелясь, вытянув руки по швам, при этом его ступни свешивались за ее край.

Внезапно он заметил, что одна его часть неестественно напряжена. Вот дьявол! Кажется, это будет труднее, чем он предполагал.

– Боюсь, впереди у тебя возможность наделать такую уйму ошибок, что все прежние покажутся детскими шалостями, – сообщил ему сладкий голос из полутьмы.

Питер застонал. Только этого ему не хватало.

– Ты это говоришь специально, чтобы мне досадить? – спросил он, приподнимаясь и гневно глядя на Кэтрин поверх разделяющей их доски.

Лунный свет лился на ее бледное лицо и длинные ресницы. Неожиданно она улыбнулась – сама невинность и неподдельное очарование.

– Я знаю, что ты очень устал, милый, но, к сожалению, не могу спеть тебе колыбельную…

Питер опустился на постель и закрыл глазa.

– Как-нибудь обойдусь без нее, черт побери!

– Я просто стараюсь быть заботливой женой.

– Вижу.

– Доброй ночи, Питер.

Он не ответил и лишь поудобнее сложил руки на груди.

– Питер?

– Что еще? – О'Рурк приоткрыл один глаз.

Кэтрин с улыбкой выглянула из-за доски, потом ее шея вытянулась и пышные волосы водопадом хлынули вниз, щекоча его шею.

– Неужели нельзя дать человеку хоть немного поспать?

– Не надо грубить! – Кейт попыталась изобразить искреннее возмущение. – Если мы будем спать на одной постели, то по крайней мере должны быть вежливыми друг с другом, разве нет?

– Ну, если тебе нужна вежливость, тогда забери эти чертовы волосы на свою половину!

Вместо ответа она улыбнулась и тряхнула головой, да так, что новые густые ароматные пряди легли на лицо и шею Питера.

– Супруги должны разговаривать вежливо и сердечно! – назидательно произнесла она.

Внезапно Питер сгреб горсть длинных волос и притянул ее лицо к себе.

– Ой, больно! – Кейт пришлось приподняться, чтобы не стукнуться головой о доску, при этом верхняя часть ее тела маняще перевесилась на сторону О'Рурка.

– Оставайся там, где тебе положено! – угрожающе выкрикнул Питер, невольно пожирая глазами ее пышные груди.

Заметив направление его взгляда, Кэтрин внезапно поняла, какую власть имеет над ним. Вместо того чтобы отступить, она придвинулась к нему еще ближе.

– Я тебя волную, да, дорогой?

– Нисколько. – Питер с трудом отвернулся от нее. – Но предупреждаю: ты либо ляжешь и заткнешься, либо я прекращу твою болтовню раз и навсегда.

Кейт кокетливо наклонила голову; она понимала, что идет по тонкому льду, но не могла упустить возможность помучить его.

– Твои слова меня не остановят!

О' Рурк ухмыльнулся:

– Дела говорят громче слов. Или ты об этом забыла?

Сердце Кэтрин екнуло, ей сразу стало душно.

– Нет, не забыла, – ответила она едва слышно.

– Тогда, миссис О'Рурк, извольте закрыть рот.

Прищурившись, Питер с облегчением наблюдал, как Кэтрин отодвигается на свою сторону кровати. Глаза ее округлились, потемнели, и вскоре наконец ее любопытство победило страх.

– О'Рурк?

Питер не ответил, но Кейт точно знала, что он не спит.

– Пожалуйста, не называй меня больше «миссис О'Рурк».

– Но это ведь правда, разве нет?

– Нет!

– Я бы советовал тебе поспать, Мэри Кейт. – Это прозвучало не как совет, а как приказ.

Кейт вздохнула. Хорошо хоть, что он снова не назвал ее «миссис».

– Спокойной ночи. – Она услышала, как Питер тихо засмеялся:

– Спокойной ночи, миссис О'Рурк.

Заправив уголки простыни в щели между бревнами, чтобы отгородить угол на своей половине дома, Кейт тихо умылась, оделась и выскользнула наружу, не разбудив Питера.

Если она сможет избегать своего соседа по дому, вставая так рано, то дела ее не так уж плохи.

Стараясь поменьше находиться на морозном воздухе, Кэтрин уже через несколько минут вбежала в теплую столовую.

– Слава Богу! – воскликнула она, протягивая руки к плите; Эл так натопил ее, что она чуть не лопалась от жара.

Перспектива выпить свежего кофе и погреться у жаркого огня манила, но Эл не забыл правила лагеря, которые составил О'Рурк.

– Держите, – проворчал он, протягивая Кейт ведра.

– Ох, нельзя ли мне еще чуть-чуть погреться? – простонала Кейт, опознав в его жесте приказ приниматься за работу.