– Я понимаю.

– Понимаешь?

Кэллам направился к девушке, заставляя ее отступать до тех пор, пока та не почувствовала, что дальше идти некуда, там стоял диван.

Он остановился совсем рядом.

– Вся моя жизнь была нацелена на то, чтобы корпорация «Картрайт» добилась успеха. Я не беру выходные. Работаю днем и ночью. И я не привык думать ни о чем, кроме дела, которому посвятил себя без остатка. – Он склонился к Стар, и она ощутила жар его тела, окончательно спутавший ее чувства. – Так было до недавнего времени. Теперь я неожиданно понял, что в моей жизни появилось нечто куда более важное.

Девушка нервно облизнула внезапно пересохшие губы. В горле стоял ком.

– И что это? – выдавила она.

– Ты.

Кэллам погладил ее по щеке, потом провел большим пальцем по полной нижней губе… Стар с трудом сопротивлялась желанию броситься в его объятия, разом простив ему все грехи.

– Ты самое важное, что есть в моей жизни, Стар Мерридей. Я люблю тебя, такую непредсказуемую, волшебную, непонятную, и хочу, чтобы ты разделила мою жизнь. Навсегда.

Ее охватил безудержный восторг, побежавший по венам и ударивший в голову не хуже дорогого шампанского. Стар вгляделась в его лицо, отмечая малейшие черточки, от темных искренних глаз до изгиба тонких, мужественных губ.

Кэллам говорил правду.

И это осознание в один миг разрушило до основания возведенную стену вокруг ее сердца, уничтожило страх перед новой душевной болью. Чувства, которые девушка испытывала к этому поразительному мужчине, вырвались из-под контроля, подчиняя ее себе, заставляя дать ему еще один шанс.

– Так ты клянешься, что я для тебя – самое важное? Без обмана?

Он усмехнулся и прижал одну руку к сердцу:

– Без обмана. Обещаю.

– И ты по-прежнему останешься генеральным директором корпорации «Картрайт»?

– Да, но моя роль теперь радикально изменится. – Кэллам начал перечислять, загибая пальцы. – Я больше не буду работать двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю. У меня будет отпуск. Теперь я настоящий босс и делаю все по-своему, а не из стремления угодить отцу.

– Это хорошо. – Стар подняла голову, вперив в Кэллама дерзкий взгляд. – А я? Каково мое место в твоих планах?

Улыбка разожгла лукавые огоньки в его глазах.

– Я уже говорил. Первое. А работа далеко-далеко, на втором месте.

Она иронически изогнула бровь:

– Правда?

– Правда, – рассмеялся Кэллам. – Только учти, это я босс, я принимаю решения, а окружающие покорно подчиняются. – Проведя пальцем по щеке Стар, он очертил контур ее губ и улыбнулся, услышав прерывистый вздох: – Кроме тебя.

Заключив Стар в объятия, Кэллам крепко прижал ее к себе, но она успела заметить, что его глаза потемнели от страсти.

– Думаю, немалый вклад в мой срыв внес и тот факт, что я постоянно терял контроль, если дело касалось тебя. Ты – моя самая большая слабость.

Крепко обняв Кэллама и спрятав лицо у него на груди, Стар позволила себе наконец раствориться в собственном счастье, чувствуя, как знакомый терпкий запах его кожи унимает боль, а потерянная частичка ее души начинает оживать.

В его объятиях она снова почувствовала себя в безопасности, и не было в мире места, которое она предпочла бы сильным мужским рукам.

Она в безопасности. Рядом с ним.

– Ох!

Отстранившись, Стар потрясла его за грудки, заставляя прийти в себя.

– Что стряслось?

– Я… Я идиотка!

– Ну, возможно, упряма как ослица… – со смешком протянул Кэллам. – Но идиотка?…

Отпустив его, Стар разгладила рубашку:

– Просто выслушай.

– Хорошо.

– Всю свою жизнь я хотела обрести безопасность.

– Дай угадаю. Это очень плохо, потому что…

– Просто слушай.

Она легонько стукнула мужчину кулачком в грудь, а потом отстранилась, надеясь, что расстояние поможет хоть немного привести мысли в порядок. Стар должна, была, заставить его понять…

– Ты уже знаешь о том, что мы все время переезжали. И я говорила, что с тобой чувствую себя защищенной. Но дело не только в этом. – Она резко развернулась и щелкнула пальцами. – Та неделя на острове была самой счастливой в моей жизни. Хочешь узнать почему?

– Секс?

Стар треснула его по руке:

– Близость. Интимность. Пусть это продлилось всего неделю, но мы разговаривали, делились самыми сокровенными мыслями и переживаниями… – Кэллам выразительно изогнул бровь, и девушка поспешно поправилась: – По крайней мере, до определенной степени. Но такой близости я еще никогда не испытывала ни с одним человеком.

– Даже со своим бывшим приятелем?

Стар громко фыркнула:

– Жить с человеком в одной квартире – еще не гарантия настоящей душевной близости.

– Ну, не мне об этом судить. В конце концов, я в этом деле как невинная девица, впервые замужем и все такое…

Стар рассмеялась и бросилась в объятия Кэллама.

– Слушай, а то, о чем ты упоминал чуть раньше…

Осыпая поцелуями шею девушки и прикусывая нежную кожу, Кэллам пробормотал:

– О чем именно?

Она запрокинула голову назад и тихо застонала:

– Ну, о том, что любишь меня… и хочешь, чтобы мы всегда были вместе…

– А что не так?

Обхватив его красивое лицо ладонями, Стар посмотрела в глубокие темные глаза:

– Взаимно.

Счастливая, открытая усмешка сделала Кэллама похожим на озорного мальчишку, наконец стерев с его лица маску напряжения, которую он надевал так же привычно, как свои костюмы.

– Ты и я. Вместе. Навсегда, – пробормотал он за мгновение до того, как их губы встретились в страстном поцелуе, подтвердившем то, что оба и так уже знали.

Сколько бы оваций Стар не снискала в будущем, сколько бы идеальных пируэтов не исполнила, ничто и никогда не сможет сравниться с чувством, когда ты любишь и любима.