Шевалье вошел в свой кабинет и упал в кресло за столом, покрытым бумагами:

— Чего вы хотите?

— Мне нужны деньги, — выпалила Мари.

Де Расссак взглянул на нее так, словно его жена была отвратительным насекомым.

— А кому они не нужны? У меня денег нет.

— У вас есть пять тысяч ливров.

— Которые я не желаю тратить на всякую ерунду.

Мари сложила руки на груди:

— Мне нужны новые платья. В этих…

— Платья — это последнее, на что я выделил бы хоть сантим, — прервал он. — Ваши сундуки ломятся от нарядов. Взгляните: платье, которое на вас, стоит больше, чем я плачу кухарке за год. Вам не нужна новая одежда.

Мари почувствовала, как в ней закипает ярость. Она сжила кулаки:

— Что мне нужно, а что нет, решать не вам. Ни в одном из платьев, которые у меня есть, я не могу делать ничего другого, кроме как сидеть без движения. И вы прекрасно это знаете.

— А что же еще вы собираетесь делать, кроме как сидеть без движения и наслаждаться восхищением случайно проходящих мимо кавалеров? — скучающим тоном справился он и начал делать какие-то заметки.

Перед глазами Мари плясали разноцветные мушки.

— Вы имели в виду, на что я еще способна кроме того, чтобы ублажать мужчин?

Тристан поднял голову:

— Я ничего не имел в виду. Исчезните и занимайтесь своей красотой.

— Нет! Вы дадите мне денег, чтобы завтра я могла купить на базаре в Лассье полотно и с помощью Фанетты сшила подходящее платье.

— Нет.

Мари подошла ближе и оперлась руками на стол. При этом она нагнулась так низко, что ее груди почти полностью обнажились.

— Что я должна сделать, чтобы вы дали мне денег? Я должна их заработать? Вы считаете меня продажной девкой, не задумываясь о том, что сами сделали меня такой. Разве не так? А шлюха должна заслужить свои деньги. — Не дожидаясь ответа, она обошла стол: — Что ж, пусть так!

— Оставьте меня в покое, проклятая баба, — процедил шевалье сквозь зубы, но Мари внезапно подняла ногу и толкнула кресло, на котором он сидел. Ее ярости хватило на то, чтобы отодвинуть его на приличное расстояние. Воспользовавшись замешательством Тристана, она упала перед ним на колени и схватилась за застежку кюлотов быстрее, чем он успел ее оттолкнуть.

В ту же секунду Мари почувствовала, как его руки грубо схватили ее за волосы, чтобы рывком поднять, но одновременно она видела, как в муже пробуждается желание.

Наконец его хватка ослабла…

Она слышала тяжелое дыхание Тристана и про себя улыбнулась, заметив, что он подался вперед. Оказывается, «нет» мужчины очень просто превратить в «да».

— Мне остановиться? — спросила она грудным голосом.

Его руки так крепко сжали подлокотники кресла, что костяшки пальцев побелели. В глазах де Рассака стояла такая ярость, что Мари пришлось сдержаться, чтобы не отпрянуть.

— Хорошо, тогда мы прекращаем.

— Продолжай, — эти слова прозвучали, как раскаты грома из недр его груди, и разожгли в Мари пламя.

Волна желания распространялась по ее телу, словно степной пожар.

Она подняла на мужа взгляд, в то время как ее руки блуждали по его телу. Ярость исчезла из его глаз. Теперь они казались бездонными темными озерами, но челюсти Тристана оставались крепко сжатыми. У Мари горело лицо, а тело от желания стало подобно мягкому воску. Покачнувшись, она встала и хотела отойти, чтобы незаметно ухватиться за стол.

Вдруг ее коснулись его руки, и мгновением позже она уже сидела у Тристана на коленях. Мари попыталась вывернуться, но безуспешно.

Молодая женщина задыхалась. Она хотела сказать Тристану, чтобы он убирался к черту, но не смогла произнести ни слова. Слишком неописуемым было это чувство: ощущать его в себе, позволить себе стать с ним единым целым.

— Однажды ты уже одурачила меня благодаря моей похоти. Больше тебе это не удастся, — хрипло сказал шевалье. — Око за око, зуб за зуб.

Мари с недоумением взглянула на него. Потом она поняла, что он держит ее так крепко, чтобы она не могла даже пошевелиться.

— Попроси меня об этом. Попроси, чтобы я подарил тебе наслаждение.

Мари сглотнула. Нет, она не позволит себе такой слабости… Никогда… Тело ее вопило от страсти, жаждало освобождения. Гордость, деньги, платья, злость — ничто не могло сравниться с жаждой, которая доводила ее почти до безумия.

— Доставь… доставь… мне… наслаждение, — пробормотала она.

— Убедительно, — сказал он с издевкой и провел рукой но ее груди.

Голова Мари откинулась назад.

— Пожалуйста, доставь мне удовольствие. Сейчас. Здесь. Тристан отвел ее руку и обхватил бедра.

Мари перестала сопротивляться. Она вцепилась руками в его плечи, и та мощь, с которой он вновь и вновь входил в нее, заставила ее вскрикнуть от наслаждения. Экстаз увлек ее с никогда еще прежде не ведомой силой и погрузил сознание в бархатистую черноту.

Запах сандала обволакивал Мари. Совершенно сбитая с толку, она открыла глаза. Ее голова покоилась на плече Тристана, и она могла разглядеть кожу на его шее, которая казалась темной по сравнению с белизной рубашки. Молодая женщина с усилием попыталась собраться и вспомнить о том, что предшествовало всему этому. Ссора. Из-за денег. Из-за платьев.

Мари выпрямилась, и ее супруг отвел руки. Когда она соскользнула, Тристан не выказал никаких возражений. Мадам де Рассак оправила платье, чтобы потянуть время, но он по-прежнему молчал. На негнущихся ногах она пошла к выходу и уже ухватилась за ручку двери, когда Тристан остановил ее.

— Мари, постой.

Медленно, все еще слегка оглушенная случившимся, она обернулась.

— Сколько тебе надо?

Мари изумилась.

— Не знаю, ливров десять-пятнадцать, пожалуй.

Тристан взял со стола кошелек и отсчитал несколько серебряных монет, потом подошел к жене.

— Спасибо, — беззвучно прошептала она. — Сдачу я верну.

Шевалье кивнул и снова сел за стол.

Мари сжала в кулаке холодные монеты. Она должна быть счастлива, радоваться своему триумфу, но не чувствовала ничего, кроме пустоты. Впервые молодая женщина действительно ощутила себя той, кем муж всегда ее называл, — шлюхой.

Когда на другой день Мари с Фанеттой вернулись из Лассье (Трой сопровождал их и развозил вино по трактирам), навстречу им кинулся Николя.

— Месье, мадам! Деландра жеребится! Ей совсем плохо! — орал он через площадь. Трой бросил слуге поводья и побежал на конюшню.

Мари с Фанеттой понесли покупки в дом. Они приобрели не только ткани на платья, но и муку, рис и соль, как поручила им кухарка. После того как вещи были разобраны, Мари отправилась на конюшню.