Следующие несколько глав будут интересны тем, кто, приехав в страну на относительно продолжительное время, привез с собой детей. Поэтому если Германия интересует вас исключительно в качестве туристической цели, просто пролистните несколько страниц.

Воспитание двуязычных детей — это головоломка, которая под силу далеко не каждому. При этом совершенно неважно, говорим ли мы о семье молодых аспирантов, планирующих провести в стране несколько лет, или об иммигрантах, приехавших насовсем. Проблемы, с которыми сталкиваются те, кто вынужден балансировать на грани двух культур, приблизительно одинаковы вне зависимости от того, какое у вас гражданство и какой паспорт в кармане.

Как бы ни тяжело было общение с немецкими официальными структурами, все эти проблемы меркнут по сравнению с теми сложностями, которые нам готовят наши собственные дети, живущие как бы в двух мирах: «русском» — с Дедом Морозом, новогодней елкой, букварем и сказками Андерсена на русском языке и «немецком» — с немецким языком в садике и в школе, с обязательным празднованием Рождества, с немецкими сказками и немецкими мультиками.

Подозреваю, что читателям этой книги любопытно будет узнать, каким же образом можно поддерживать в детях так называемое двуязычие, имеет ли смысл параллельное освоение двух языков, насколько рано следует начинать изучение русского (если ребенок растет в стопроцентно немецкой среде) или немецкого (если ребенка, живущего в Германии, окружают исключительно русскоговорящие родственники и знакомые).

Вас, наверное, удивляет, как это может быть, что ребенок, живущий в Германии, не говорит по-немецки? Да-да, не удивляйтесь, бывает и такое. Германия — это, конечно, не Брайтон-Бич, но количество русскоговорящих граждан со всех концов бывшего Советского Союза здесь столь велико, что русская речь слышна повсюду. А так как «наши» люди предпочитают селиться компактно, рядышком друг с другом, то в некоторых районах дети впервые видят «живых немцев» и слышат немецкую речь, только попадая в детский садик. Безусловно, я слегка утрирую, но в целом ситуация, когда малыш начинает говорить по-немецки лишь в детском саду, отнюдь не редкость.

Прежде чем делать какие-то обобщения, приведу очень показательный, на мой взгляд, пример, произошедший в моей собственной семье. Было моему старшему сыну на тот момент лет девять.

Представьте себе обычный вечер в рядовой «русскоговорящей» семье в Германии… Мой ребенок сидел на кухне, у меня на виду, и прилежно готовил уроки. Математика, немецкий, английский уже были закончены. Дело дошло до русского. Минут пятнадцать назад он завершил письменную часть, я посадила его читать заданный текст и с легким сердцем занялась домашними делами.

— Мама, а что такое «корешок женщины»?

— ???

Я вздрогнула, вынырнула из собственных мыслей, бросила на плите подгорающую курицу и с испугом посмотрела на отпрыска.

— Какой корешок? Какой женщины?! Ты чего мне голову морочишь? И вообще, покажи, что ты там читаешь?

— Там написано, что у дяди в рюкзаке был корешок женщины. Какой корешок, мам? И как он мог попасть в рюкзак?

Мне стало не по себе. Книг по каннибала Лектора у меня дома не водится, к проблеме взаимоотношения полов мы пока напрямую тоже не приблизились, ограничившись тем, что дети прошли в школе. А прошли они, надо сказать, не так мало. Строение тела, туда-сюда… Но выражение «корешок женщины» вкупе с рюкзаком в руках у какого-то дяди повергло меня в почти священный ужас.

Я неплохо знаю анатомию в теории, равно как и отличия полов на практике, но все же с трудом представляю себе ту часть организма женщины, которую можно сначала назвать корешком, а потом аккуратно упаковать в рюкзак.

— Слушай, покажи, пожалуйста, текст, если тебе нетрудно.

— Пожалуйста! — ребенок доверчиво протянул мне книгу для чтения в третьем классе начальной школы под редакцией Бунеева. — Там еще написано, что два мальчика встретили на речке дядю и пошли с ним в стог сена. А у него был рюкзак. А там…

Видимо, выражение моего лица было столь красноречиво, что сын замолчал на полуслове и молча протянул мне книгу.

Читаю: «В рюкзаке у него лежали все пожитки: брюки, тапочки, ковбойка, садовый нож с кривым лезвием, полбуханки белого хлеба и КОРЕНЬ ЖЕНЬШЕНЯ».

У меня случилась истерика, мальчик внимательно изучал буквально падающую на пол от хохота маму и обиженно сопел, а курица… курица приказала долго жить. Следующие полчаса мы учились отличать женщину от женьшеня, равно как и мужской род от женского.

В другой раз мы делали письменную работу.

— Мама, мама, мне тут слова надо правильно списать и ошибки, которые автор допустил, исправить. Поможешь?

— Ну конечно, — говорю, — начинай, а если будут вопросы — обращайся.

Минут пятнадцать сосредоточенной работы.

— Мама, «по чистому снежку»? Там же «ж»? А в тексте «ш». И вообще, «снишку». Я исправлю?

— Конечно!

— Мама, «дарожка» или «дорожка»?

— О…

— Спасибо!

— Мама, «лапки» или «лопки»? Мам, не слышишь меня? Мам!

А я действительно не слышала.

— Не слышу… Попробуй сам подумать, как правильно. Я потом проверю.

Сама в этот момент по телефону разговаривала. И как раз ругала абонента на том конце провода за обилие английских слов в примитивной русской речи и даже сделала замечание: «Ты же рос в России! Ладно, ты читать по-русски не любишь, но говорить-то можно по-человечески, хотя бы со мной!»

Попрощалась. Предварительно умудрилась сказать, что вот мои дети будут говорить по-русски чисто. Не то, что некоторые.

— Мама. Все сделал!

Пошла проверять.

Читаю: «За мышкой — дорожка, где в снегу ЛОБКИ ступали».

Роняю тетрадь. Глотаю хохот.

— КТО?! Кто ступал по снегу?!

— Лобки! Мышка бежала, а за ней ЛОБКИ остались. Много-много. По снегу. Маленькие ЛОБКИ, мышкины.

Я постаралась взять себя в руки, хотя это очень непросто. Но если все время смеяться, то можно полностью отбить желание к изучению русского языка.

Смотрим в учебник. Там написано слово «лапки», которое совершенно не нужно исправлять. Оно уже написано правильно!

— Лапки, лапки, понимаешь? У мышки — лапки. И они оставляют следы на снегу. Ты в одном слове из пяти букв сделал две ошибки.

— Какая разница, ЛАПКИ или ЛОБКИ. Понятно ж, что мышкины они…

Это, конечно, случаи из разряда курьезов, но в целом нужно учитывать тот факт, что для ребенка, рожденного в двуязычной семье или привезенного в эту среду, процесс развития разговорных навыков может быть затруднен: дома говорят на одном языке, на улице — на другом, а если еще и мама с папой разных национальностей и между собой говорят, скажем, на английском — вообще караул. Справедливости ради надо заметить, что универсальных рецептов не бывает, и там, где один ребенок, растущий в билингвальной среде, молчит как рыба до трех лет, другой лопочет на всех языках уже к двум годам.