– Хорошо. Я знаю, что ты девочка разумная. – Доктор Сара смотрит на меня, и у нее кривятся губы. – По крайней мере, характер к тебе вернулся. И в жизни все хорошо?

– И в жизни все хорошо.

– И Линус еще… – Она деликатно делает паузу.

– Линус, – киваю я, – все еще Линус. Он, кстати, привет передавал.

– О. – Доктор Сара как будто удивлена. – И ему тоже передай.

– Он говорит, что вы молодец.

– Ну, – отвечает она, – ему, наверное, то же самое можно сказать. Я бы хотела с этим Линусом познакомиться.

– Только на многое не рассчитывайте, – невозмутимо отвечаю я. – Он мой.

МОЕ БЕЗМЯТЕЖНОЕ ЛЮБЯЩЕЕ СЕМЕЙСТВО – РАСШИФРОВКА ФИЛЬМА

ИНТЕРЬЕР. РОУЗВУД-КЛОУЗ, 5. ДЕНЬ

ДАЛЬНИЙ ПЛАН: ЛИНУС с ФЕЛИКСОМ сидят в саду. Между ними стоит шахматная доска, они как будто играют.

Камера приближается, становятся слышны голоса. Феликс делает ход и победоносно смотрит на Линуса.

ФЕЛИКС:

Шахмата.

Линус ходит.

ЛИНУС:

Шахмата.

Феликс ходит.

ФЕЛИКС:

Шахмата.

Линус ходит.

ЛИНУС:

Шахмата.

Он серьезно смотрит на Феликса.

ЛИНУС:

Хорошую игру ты придумал, Феликс.

Феликс счастливо улыбается.

ФЕЛИКС:

Я знаю.

ЛИНУС:

Повтори, как она называется?

ФЕЛИКС:

Клетки.

Линус старается сохранять серьезное лицо.

ЛИНУС:

Точно, клетки. А почему мы не говорим «клетки», когда делаем ход?

Феликс смотрит на него с жалостью, как на дурачка.

ФЕЛИКС:

Потому что надо говорить «шахмата».

Линус смотрит в камеру.

ЛИНУС:

Все ясно.

В сад выходит МАМА.

МАМА:

Линус! Ты здесь! Чудесно. Ты же знаешь немецкий?

ЛИНУС (настороженно):

Немного.

МАМА:

Отлично! Значит, ты можешь помочь мне разобраться с инструкцией к новой посудомойке. Вся брошюра на немецком. На немецком. Я тебя прошу.

ЛИНУС:

А. Хорошо.

Он встает, Феликс вцепляется ему в ногу.

ФЕЛИКС:

Ли-нус! Играй в клетки!

Тут в сад выходит ФРЭНК, размахивая журналом про игры.

ФРЭНК:

Линус, ты должен это увидеть.

ОДРИ (за кадром):

ЧТО это за семейство? А ну перестаньте пытаться похитить моего парня, все! Ясно?

Доктор Сара сказала, что мне надо побольше общаться с незнакомыми. Жить в своей уютной норке недостаточно, поскольку моя задача – вернуться в большой мир. И вот мы с Линусом сидим в «Старбаксе», и он выбирает, с каким незнакомцем мне заговорить.

Мы в больнице играли во всякие эти дурацкие ролевые игры, которые якобы были направлены на достижение той же цели. Но игры это игры. Чувствуешь себя при этом дебилом. Притворяться, что у тебя «конфликт» с худеньким мальчиком, про которого ты знаешь, что у него начнется приступ паники от одного твоего взгляда, удовольствия мало. Помимо прочего, там были психологи, которые, в случае чего, подсказывали, что говорить, и напоминали: «Одри, следи за языком тела».

Но неважно. В общем, эти ролевые игры – глупость полная, а сейчас – весело. Потому что сначала я, а потом придет очередь Линуса, это все равно что играть в фанты.

– Так, вон тот. – Линус показывает на мужчину, который сидит один за столиком в углу и стучит по клавиатуре ноутбука. Ему за двадцать, у него эспаньолка, серая футболка и крутая кожаная мужская сумка, которые Фрэнк презирает. – Подойди к нему и спроси, есть ли у него вай-фай.

К горлу подкатывает пузырь ужаса, я стараюсь его проглотить. Мужчина увлечен работой. Мне вовсе не кажется, что он будет рад, если его отвлекут.

– Он, по-моему, очень занят. – Я пытаюсь увильнуть. – Может, к кому-нибудь другому? Вон к той старушке? – За соседним столиком сидит миловидная седая женщина, которая нам уже улыбалась.

– Это было бы слишком просто. – Линус непреклонен. – Тебе и говорить ничего не придется, она начнет сама и потом рта не закроет. Иди к тому и спроси про вай-фай. А я тут подожду.

Все мое тело против, но Линус смотрит на меня, так что я принуждаю свои ноги к действию. Каким-то образом я пробираюсь через зал, вот я уже стою перед этим мужчиной, но он на меня так и не посмотрел. Он сидит и печатает с хмурым лицом.

– Мм, добрый день, – выдавливаю я.

Он все хмуро стучит по клавиатуре: тук-тук-тук.

– Извините? – снова пробую я.

Хмурое тук-тук-тук. Он даже не посмотрел на меня.

Мне хочется уйти. Просто ужасно хочется. Но Линус на меня смотрит. И я должна довести дело до конца.

– Извините? – вдруг вырывается так громко, что я чуть не подскакиваю от испуга, и мужчина наконец поднимает голову. – У вас есть вай-фай?

– Что? – Он недоволен.

– Вай-фай? Интернет тут ловится?

– Господи. Я работаю.

– Ага. Извините. Я просто хотела спросить…

– Про вай-фай. Ты что, слепая? Или читать не умеешь? – И он показывает на табличку в углу, на которой написан пароль к Интернету. Мужчина обращает внимание на мои темные очки. – Ты что, правда слепая? Или с отклонениями?

– Я не слепая, – отвечаю я дрожащим голосом. – Я просто спросила. Извините, что побеспокоила.

– Дура сраная. – И он снова принимается стучать по клавиатуре.

У меня на глазах выступили слезы, и я ухожу на ватных ногах. Но задрав подбородок. Я настроена не сдаваться. Возвращаясь за стол, я изображаю типа ухмылку.