– Знаете, о чем я жалею, молодые люди? – заговорил снова Броневой. – О том, что не смог в свое время убедить Петра Ивановича. Но я тогда не придал особого значения его завещанию. Решил, что это дань моде. Я ведь советовал ему завести толкового и опытного личного адвоката. В его офисе есть, конечно, юрисконсульты, но это так, расторопные девчушки, и не больше. Договора составлять, за изменениями в законодательстве следить, в арбитраже пободаться, если понадобится. А вот сейчас толковый прожженный юрист очень бы помог. Тут ведь доказательную базу надо собирать не так, как вы делаете. Не по принципу «чем больше – тем лучше». Тут другой подход нужен: применимо для судебного разбирательства или нет? Вот Валентине Сухининой толково подсказали, как и какой материал собирать, чтобы опекунство у мачехи отнять. Вам бы тоже подключиться к этому делу. Докажете, что Ирина сбила Сухинину, – хорошо. Докажете, что в семье нездоровая обстановка, наносящая вред здоровью ребенка, – тоже хорошо. А наличие любовника и его связь с конкурентом по бизнесу – это суду неинтересно. Кто знает, какой коммерческий ход пойдет во благо наследству. Может, продажа бизнеса и переезд семьи в Москву – лучший для ребенка выход. Например, с точки зрения получения в будущем престижного столичного образования. Тут суд может посмотреть как раз благожелательно на мачеху, а не на тетку.

– И все же значение завещания, – сказал Мостовой, – которое, я так понял, существует, умалять не стоит. В любом случае это сильный козырь для Валентины Сухининой. Ладно, Анатолий Кузьмич, извините за беспокойство. И спасибо вам за информацию.

– Скажите, – перебил друга Чистяков, – а с вами-то что случилось? Я имею в виду ваше состояние здоровья. Врач сказал, что вы перенесли инсульт. Прошу прощения за вопрос несколько интимного характера, но вы тоже со своей болезнью укладываетесь в нашу схему. Как-то все одинаково получается. Вы уверены, что вас не пылись отравить или каким-то другим образом убрать как свидетеля, обладающего важной информацией, способной повлиять на ход событий?

– Ну, молодой человек, в моем возрасте всякое бывает, – усмехнулся нотариус, – сердечко и инсульт. Хотя, если посмотреть со стороны, то есть некоторые моменты в пользу вашей теории. Я, знаете ли, как-то особенно не страдал повышенным давлением, и сосуды всегда были в относительном порядке. Как бы это сказать, ничто не предвещало. Было время, вызывала моя болезнь во мне некоторое недоумение. Хотя врач сказал, что все когда-то случается в первый раз.

– О каком недоумении вы сейчас говорили? – насторожился Чистяков, пропустив мимо ушей замечание насчет мнения лечащего врача.

– Ну, это уже из разряда мистики, – махнул рукой Броневой. – Были моменты, когда я ощущал какое-то давление, тревогу, что ли. Это происходило такими волнами, наплывами.

– Я же тебе говорил, что она ведьма, – толкнул Мостового в бок Игорь. – Вот видишь, не обошлось без домработницы. Не иначе порчу навела. Ясно, что она заодно с Ириной и действует по ее указке.

– Стоп, стоп, стоп, – запротестовал Анатолий Кузьмич. – Вы это сейчас о чем?

– Домработница в доме Сухининых, – пояснил Чистяков, – мальчик тоже говорил, что она ведьма, что он ее боится и ему с ней плохо. Вот о ней и речь. Была у нас такая версия.

– Не у нас, а у тебя, – поправил Мостовой. – Не обращайте внимания, Анатолий Кузьмич, и простите моего друга за бестактность.

– Ничего страшного, молодые люди, – кивнул Броневой с улыбкой, а потом обратился к Чистякову: – Да будет вам известно, юноша, что у пожилых людей, а наверное, и не только у них, ухудшение самочувствия вызывает подсознательную тревогу. Человек еще не чувствует сердечного приступа, еще не осознал его приближения, а в сознании уже появилась какая-то тревога, ухудшается настроение и все такое прочее. Может быть, ваша домработница обладает гипнозом и может довести человека до инсульта? Если придерживаться этой версии, то этим можно объяснить и смерть самого Сухинина, и гибель его первой жены. Только я думаю, что это слишком невероятно, и версия эта не подойдет для следственных органов и суда.

Чистяков нахмурился, но не стал возражать. Спор казался ему бессмысленным, да еще и с больным человеком. Переубедить Бориса можно будет позднее; самое главное, что с Броневым случилось то же, что и с остальными опасными свидетелями – его попытались убрать. В этом Игорь был уверен и для себя решил, что с Полиной Васильевной он еще разберется отдельно.

Мостового, что называется, прорвало. Уравновешенный и немногословный Боря уже минут десять распинался по поводу современных детей, родителей, воспитания и недоработок государства во всех перечисленных вопросах. Чистяков и Синицкая с большим интересом, сдерживая смех, наблюдали за Мостовым. Борис развернул машину и, продолжая философствовать, гнал машину по указанному адресу.

Проблема была в кошке, которую кто-то спустил в мусоропровод многоэтажного жилого дома. Борис нисколько не сомневался, что это сделали дети. Чистяков слушал разглагольствования друга и думал о своем. Почему кошка не упала в мусорный контейнер под мусоропроводом и за что она там могла держаться? Понятное дело, что кошачьи вопли в течение двух часов кого хочешь выведут из себя. Вот жильцы и позвонили в службу спасения. Дежурный сказал, что люди в подъезде даже выставили что-то вроде пикета, чтобы никто ничего больше в мусоропровод не бросал до приезда спасателей. Боятся навредить кошке. Из-за этого, рассказал дежурный, в доме образовался большой скандал между теми, кому на кошку наплевать и лень спускаться на первый этаж, и теми, кому кошку жалко. Дежурный даже сказал, что люди там орут гораздо сильнее самой кошки. Так что, ребята, спасение животного шуму в доме не убавит.

– Борь, ну что ты разошелся? – наконец не выдержала Синицкая. – Лучше уж радовался бы, что по таким вызовам нас мотают. Лучше кошек доставать из мусоропроводов и с деревьев, чем трупы из-под завалов.

– Пусть Игорь радуется, – буркнул Мостовой. – Он у нас самый худой.

– Не понял связи? – насторожился Чистяков, который почувствовал контекст с подвохом. – Каким образом моя личная комплекция должна влиять на оптимизм всего организма вцелом?

– Твоей комплекции в частности и твоему организму в целом сейчас придется лезть в мусоропровод за кошкой, – пояснил Мостовой голосом, в котором сквозила начальственная металлическая твердость.

– А мы его как, через люк на этаже будем спускать? – веселилась Синицкая.

– Ой, ой! Юмористы! – съязвил Чистяков.

Вопреки предсказаниям дежурного, передавшего бригаде вызов, у подъезда дома было тихо. Двое ребятишек лет по шести-семи крутились рядом с дворником, который выметал мусор перед бункером мусоропровода. Увидев подъезжающую машину МЧС, дворник оставил метлу и стал вытирать кепкой пот с лица. Ребятишки с криками бросились к машине, размахивая призывно руками. Сомнений не оставалось, что это именно тот подъезд, который и был нужен спасателям.

– Эй, мелюзга! – бодро крикнул Чистяков, выпрыгивая из кабины на горячий асфальт. – Здесь, что ли, кошка застряла в мусоропроводе?