Его голос теплым облаком окутал ее.

– Не противься, Кристиана. Дай волю страсти. И она с благодарностью расслабилась.

Его волшебные прикосновения доводили ее до безумия. Нежная ласка ввергала в блаженство. Жар и властность рук заставляли трепетать и желать большего.

Его тихий голос проник сквозь пелену терзающего ее желания.

– Ты хочешь меня, Кристиана? – Он прикоснулся к чей так, что она вскрикнула от острого желания и с трудом сумела кивнуть. – Ну тогда скажи мне об этом. Назови меня по имени и скажи.

Откуда-то издалека она услышала свой голос, и ее бедра поднялись навстречу накрывающему ее телу.

Он овладел ею осторожно и неспешно, и ее потрясло совершенство этого соития. Но нет, оказывается, это еще не все. Теперь она действительно почувствовала обжигающую боль.

Он нежно поцеловал ее и слегка отстранился.

– Тут ничего не поделаешь, дорогая. – Он резко вонзился в нее, и на мгновение острая боль затмила наслаждение. Но это вскоре прошло.

Она обхватила его как можно крепче, вбирая в себя, и ела их ритмично задвигались в танце страсти.

Ничто – ни его прикосновения, ни уроки Джоан – не подготовили ее к той близости, которая возникла между ними. Кожа к коже, дыхание в дыхание, сплетенные тела… Ошеломительно! Каждый раз, когда он чуть отстранялся, она ощущала потерю. И каждый раз, когда он наполнял ее, восторг вновь захлестывал ее. Как все это удивительно!

Он замер, и она, открыв глаза, увидела, что он смотрит на нее. Обычная бесстрастность на лице исчезла, и его синие глаза светились такой нежностью, какую ей еще не доводиилось наблюдать.

– Да, – прошептала она, когда он снова вонзился в нее. Было немного больно, но она не могла противиться мощи этого натиска, силе его желания. Она хотела узнать его и таким.

Он посмотрел ей прямо в глаза и поцеловал, сдаваясь желанию. Сильные, глубокие толчки завершились долгим безудержным высвобождением.

Она продолжала обнимать его, пока они плыли в заполненном чувствами пространстве. Его сердце стучало у ее груди.

Постепенно она начала возвращаться к действительности. Почувствовала его силу и вес, щекочущую прядь на своей щеке.

«Мы почти не знакомы», – подумала она, и ей вдруг стало невероятно неловко.

Он приподнялся и нежно поцеловал ее.

– Ты великолепна.

Она не знала, что он хотел этим сказать, но поняла, что он доволен.

– Это гораздо приятнее, чем я предполагала, – призналась Кристиана.

– Тебе было больно?

– Нет. Мне даже жалко, что все уже закончилось.

– Это потому, что ты еще не удовлетворена. Кристиана вспомнила бурное завершение.

– По-моему, мы оба удовлетворены, Дэвид.

Он покачал головой и прикоснулся к ее груди. Ее глаза распахнулись: она поразилась собственной реакции на это прикосновение. Его рука скользнула между ее ног.

– Я бы еще раньше помог тебе, дорогая, но нужно было, чтобы в первый раз ты сама захотела меня.

И она снова потеряла ощущение реальности, вновь и вновь выкрикивая его имя.

И потом, когда она подумала, что больше не вынесет, когда решила, что сейчас либо умрет, либо потеряет сознание, напряжение лопнуло, словно натянутая пружина, и она закричала, чувствуя, как горячая лавина наслаждения накрывает ее.

– О Боже! – произнесла она чуть позже, задыхаясь и дрожа в его объятиях.

– Вот именно. – Он засмеялся, притянул ее к себе, зарылся лицом в ее волосы и стал баюкать.

Кристиана все еще не могла прийти в себя. Их близость была прекрасной, безмерной и оттого немного пугающей. Всего за какой-то час между ними возникла неразрывная связь, причем навечно. Кристиана не ожидала, что так всецело будет принадлежать ему.

Она задремала, а когда проснулась, в комнате уже стемнело. Издалека доносились голоса. Она повернулась и увидела Дэвида, смотревшего на нее.

Интересно, он смотрел на нее так же, как на свои скульптуры и картины? Ну что ж, и это немало. На его месте мог бы оказаться мужчина, которому вообще нет до нее никакого дела.

– Мне пора возвращаться, – сказала она.

– Ты останешься здесь. Я отвезу тебя утром.

– Идония…

– Я сообщил ей, что ты со мной. Она не будет волноваться.

– Она поймет…

– Не думай об этом. Я отвезу тебя на рассвете. Голос Витторио донесся откуда-то из сада. Все, должно быть, знают или догадываются. Она подумала о косых взглядах слуг и учеников, Идонии и придворных.

– Ты останешься здесь со мной, – повторил он, и это вовсе не прозвучало просьбой.

Он встал с постели и подошел к камину. Мощные мускулы напряглись, когда он потянулся за поленом и положил его в огонь. Во внезапно вспыхнувших языках пламени она увидела на его спине шрамы. Откуда они у него? Его покойный хозяин вряд ли поднимал на него руку.

Дэвид повернулся к ней, и она удивилась тому удовольствию, которое испытывала, просто глядя на него.

Откинув покрывало, он неспешно провел рукой по ее телу.

– Тебя ничего не беспокоит, дорогая? Я опять хочу любить тебя, но боюсь сделать тебе больно.

Снова? Как часто люди занимаются этим? Несмотря на всю искушенность Джоан, в ее познаниях оказалось много пробелов.

Его откровенное признание вызвало в ней трепет. Она понимала, что ей предстоит решать.

– У меня ничего не болит, – призналась она и потянулась, чтобы обнять его.

На протяжении ночи он сумел приковать ее к себе невидимыми цепями. Она чувствовала, как это происходит, гадая, сознает ли он это.

Поздно ночью, когда они сидели в тепле у камина, она спросила его о свадьбе и узнала, что церемония состоится в соборе, в присутствии епископа, а не в местном приходе.

– Свадьба становится все более пышной, – заметила она.

– Это неизбежно. Как только стало известно, что будет присутствовать Эдуард, все засуетились. А я-то надеялся, что его появление станет сюрпризом.

Дэвид говорил о короле так непринужденно! Почему же она не решается спросить его об этих отношениях? Как ни странно, ей казалось, что эта тема запретная и касаться ее не стоит.

Именно поэтому она перевела разговор на другое.

– Дэвид, а чего еще ты ожидаешь от меня? Он удивился.

– Что ты имеешь в виду?

– Я слишком мало знаю о супружестве. Мое образование не отличалось практичностью.

– Я рассчитываю, что ты будешь мне верна. Теперь к тебе не прикоснется никто, кроме меня.

Его решительный тон потряс ее.