– Красивый. Почти взрослый…

– Ага, таких в твоей коллекции еще не было, – усмехнулась Мурка.

– Я их не коллекционирую, – обиженно запротестовала Кисонька. – Они просто появляются… Не могу же я их всех оставить себе!

– Поэтому ты их оставляешь через одного… Алло, Володя! – позвала в трубку Мурка. – Забери нас от музея, пожалуйста.

– Я думал, вы уже давно с какими-нибудь знакомыми уехали! – прозвучал из трубки недовольный голос шофера. – Вы хоть соображаете, который час? Утро скоро! Отец с завода вернется – он вам головы поотрывает!

– Папа еще не вернулся? А я думаю – чего нам никто не звонит, – прикрывая трубку рукой, довольно добавила Мурка.

– Оттуда до города километров триста, а у него машина сломалась, – ответил Володя.

– Ну и хорошо, – заключила Мурка. – Приезжай за нами скорее!

– Да уж приеду. И отцу все расскажу, не надейтесь, – буркнул Володя и отключился.

– А с Салямом как? – спросила сестру Кисонька. – Оставляем здесь, как Остапчук велел, или домой отпустим?

Мурка с тревогой поглядела на топчущегося возле Зарины Саляма. По-хорошему, надо бы человека отпустить – ему сейчас не до охраны чужих сокровищ. Но бросать пектораль тоже не дело – в надежности сейфа девчонка очень сомневалась. Помнится, осенью его Вадька запросто открывал. Надо посоветоваться… Мурка набрала следующий номер… Длинные гудки тянулись, тянулись и тянулись… И Остапчук, как на грех, не возвращался – пешком его охрана добирается, что ли?… Девчонка досадливо передернула плечами… и постаралась как можно незаметнее для Зарины поманить Саляма к себе. Младший Служащий мгновение поколебался – очень ему не хотелось отходить от Зарины, – но чувство долга пересилило. С явной неохотой он направился к Мурке.

– Салям, извини, пожалуйста, но у ребят телефон не отвечает, – покаянно пробормотала Мурка. – Уезжать уже можно или надо тут торчать? Что офис говорит?

Салям кивнул, готовый передавать «указания офиса», и громко произнес:

– Га-га! Га-га-га-га!

– Это знак! – закричал выскочивший вперед старший лейтенант Пилипенко. – Гусиный! Я так и знал, что вы замешаны в детскую мафию!

– Да, это знак! – кивнула Мурка, мгновенно бледнея. Артистически переданное Салямом гоготание было полно тревоги… И если в офисе к микрофону некому подойти, кроме Евлампия Харлампиевича, значит… – Ребята в опасности! Там что-то случилось! Скорее, мы должны бежать им на помощь! – бросаясь к двери, прокричала Мурка.

Темноволосая Зарина поглядела на девочку… подхватила оставленные Геной лук и колчан со стрелами – и кинулась следом.

– Нормальные люди покупают билет, смотрят экспозицию… Одни мы – если в музей – так обязательно ночью, в темноте и с каким-нибудь преступлением! – в очередной раз за эту безумную ночь проносясь по залам, прокричала Мурка сестре. – Или это у нас просто музей такой ненормальный?

– Ну мы же на самом деле не знаем, что по ночам в Эрмитаже делается, – бросила в ответ Кисонька, перепрыгивая через так и валяющееся после боя с престарелой ямакаси копье. За ней прыгнула Зарина. На плече у темноволосой висел лук – даже на бегу Кисонька успела оценить, насколько оружие подходило к ее наряду. До чего все-таки стильная девушка! Даже странно, что ей так понравился их Младший Служащий! Может, они Саляма недооценивают?

Грохочущий не снятой кирасой Салям споткнулся, выругался, поднял копье с пола и, не зная, куда его девать, так и побежал дальше, не выпуская экспонат из рук. Их компания вывалила на гранитные ступеньки. Рванула вниз, прямо к подъезжающей машине.

Обалделый шофер Володя увидел, как стремительно распахнулась задняя дверь «Мерседеса»… и на сиденье заскочила вооруженная луком девушка! И принялась торопливо открывать оба боковых стекла. Тут же в отверстие просунулось длиннющее копье – а следом на заднее сиденье пролез нахлобучивающий каску рыцарь!

– Гони, Володенька, гони! – запрыгивая вдвоем на переднее, заверещали близняшки.

– Что, опять? – застонал Володя. – Опять погоня? Снова стрелять будут? Да что ж вы за дети такие! – И нажал на газ. Машина отъехала от музея и, ускоряясь, помчалась по проспекту. Протянутое между задними окнами копье тускло поблескивало наконечником в свете редких фонарей.

Дубовая дверь музея снова распахнулась – и на гранитные ступеньки вылетел толстяк в милицейской форме. Увидев, как мелькнули вдалеке габаритные огни «Мерседеса», в досаде взмахнул резиновой дубинкой, выругался – и побежал вслед по пустому проспекту.

– Но мы же закрыли этот подвал! Еще когда офис в порядок приводили! В нем воды было полно! – клацая зубами, выдавил Сева, изумленно разглядывая сложенные из крупных камней стены, от которых тянуло влажным холодом. Разглядывание, впрочем, не помешало ему быстро и аккуратно прикрыть за собой люк в потолке подвала. Наверху, в оставленной ребятами рабочей комнате уже слышались тяжелые шаги.

– Воду я откачал, – отрывисто бросил Вадька, направляясь к возвышающемуся посреди забетонированного пола странному сооружению. – Два садовых насоса, шланг… Катька, помоги! – Не договорив, он принялся срывать окутывающую сооружение плотную термопленку. Катька ухватилась за другой конец прозрачного покрытия.

– А это все откуда? – ахнул Сева, увидев появляющиеся из-под пленки угловатые контуры мониторов и такую же, как в рабочей комнате, панель управления. От компьютеров по стенам тянулись новехонькие разноцветные провода. Пестрой сеткой, похожей на шапочку поэтессы Раймунды, они пересекали потолок подвала и утягивались наверх – в рабочую комнату.

– Ты мне деньги на новые компьютеры выделял? – задал встречный вопрос Вадька, плюхаясь на стоящий перед панелью стул и торопливо щелкая кнопками.

– Но я думал, ты старые просто списал. Ты же говорил, они устарели, – пробормотал Сева, глядя, как стремительно оживают мониторы.

– Устарели, конечно, но ведь работают, – пожал плечами Вадька. – После того, как мы ядерные ракеты по старым советским подземным бункерам искали, я подумал – а неплохо бы и себе что-нибудь такое… подземное завести. На всякий случай.

– Как ты думаешь, почему у нас именно Вадька – шеф агентства? – гордо спросила Катька. – Потому что он самый предусмотрительный и самый умный…

Все-таки хорошая у него сестра, чувствуя, как на глаза чуть не слезы наворачиваются, умиленно подумал Вадька. Он всегда будет ее любить и беречь!

– …после Евлампия Харлампиевича, конечно! – добавила Катька.

Если не свернет ей шею прямо сейчас! И ее проклятому гусю тоже – вот только для дела его использует, и сразу же! Вадька пробежался по клавишам. На экранах появилось трехмерное изображение рабочей комнаты и парадного офиса. На нем слабо светились невесть что помечающие алые точки.

На мониторе видно было, как в оставленной рабочей комнате двое в черном переглянулись. Мерно ступая, направились к единственному обнаруженному ими живому существу – восседающему на панели управления Евлампию Харлампиевичу. Замершая за спиной у брата Катька прикусила губу и нервно засопела.