Гравелотта, 18 августа 1870 г.

Все равно французская армия была обречена на погибель: теперь все усилия немцев были направлены на то, чтобы отрезать ей путь отступления на север и оттеснить ее опять обратно к Мецу. Такова была цель третьего сражения, при Гравелотте, 18 августа 1870 года. Действительно, Базен придвинул свои войска ближе к Мецу и расположил свои 140 000 человек на плоскости к западу от этой старинной крепости, на пространстве между Гравелоттой и Сен-Прива, по северной дороге, и выстроил их в линию длиною в 1,75 мили. Боевые условия для обеих армий уже настолько изменились, что французская стояла теперь фронтом к Франции, а немецкая – к Германии. Король Вильгельм, прибывший на поле сражения 17-го числа, сам стал во главе своих войск. Согласно плану Мольтке, который советовал отыскивать главные силы врага и на них напирать, германская 200-тысячная армия двинулась вперед с самого утра 18 августа.

В полдень начался бой в центре при Верневилле и закипел по всей линии, причем особенно отличилась немецкая артиллерия. Французам же ни с какой стороны не было удачи, потому что Базен ни за что не хотел отходить от Меца; но все-таки ему удалось сохранить за собой укрепления. Немцы же, со своей стороны, ожидали успеха, если им удастся обойти правое крыло французской армии у Сен-Мари-о-Шэне и Сен-Прива, куда уже направились саксонцы. Около пяти часов пополудни была сделана попытка взять штурмом последнюю деревню, превращенную трудами французов в настоящую крепость; но эта попытка закончилась неудачей и большими потерями для немцев. Только к семи часам удалось саксонцам взять эту деревушку, а французы решили переправиться на другой берег. Незадолго до этого французы на противоположном конце своих позиций, у Гравелотты, попробовали энергичным нападением овладеть южной дорогой. Но до самой деревни это нападение не дошло: полчаса спустя подоспел померанский корпус, с генералом Франсеки во главе, на то же место, где на следующее утро состоялось отступление французов.

Сам прусский король так сообщает об этих событиях телеграммой: «На французскую армию, занявшую очень сильные позиции к западу от Меца, произведено сегодня нападение под моей командой. Французы разбиты наголову, после девятичасового боя; отрезаны от сообщения с Парижем и оттеснены назад к Мецу». Однако этот крупный успех был куплен немцами ценой 20 000 человек убитых, против 12 000 французов. Ночь король провел в Резонвиле, где ему была приготовлена весьма бедно обставленная комната.

Положение дел в Париже

Ни минуты не теряли немцы, чтобы не упустить из виду важную добычу, какую для них представлял Мец. Они поспешили отрезать своей великой пленнице – Рейнской армии французов – всякое сообщение с внешним миром, даже с Тионвилем, и оцепить ее со всех сторон: на это были обращены семь армейских корпусов первой и второй германской армии, к которым все подходили и подходили подкрепления; они, под командованием Фридриха Карла, и остались перед Мецем. Для того, чтобы воспрепятствовать неприятелю осуществить прорыв, были возведены шанцы, укрепления и окопы. Под предводительством кронпринца Альберта Саксонского была образована так называемая Маасская армия, состоявшая из остальных трех корпусов и четырех кавалерийских дивизий, – всего 90 000 человек. Этой – четвертой по счету – германской армии пришлось вместе с войсками прусского кронпринца вести действия против Парижа; ей также приказано было отыскивать главные силы врага для наступления на них: ведь у французов еще были остатки армии Мак-Магона. Но к этим остаткам присоединились еще другие войска, образовавшие с ними вместе, в общей сложности, 150 000 человек.

Здесь-то и собрал император военный совет, на котором решено было поручить управление городом Парижем популярному человеку, некоему генералу Трошю. Под прикрытием назначения такого популярного человека в губернаторы Парижа, император хотел вернуться к себе в столицу; но, по прибытии своем туда, Трошю нашел себе оппозицию в лице императрицы и ее управления, относившегося к нему с недоверием. Здесь знать ничего не хотели о возвращении императора, который и без того не был популярен, но появлением своим в такую минуту еще более мог распалить готовую вспыхнуть революцию.

Страх перед революцией влиял также и на военные отчеты, которые маршал Паликао умел представлять народу в извращенном и притом же якобы правдоподобном виде. Так, например, о сражении 18 августа при Гравелотте он сообщал 19-го числа, что на маршала Базена напали соединенными силами три неприятельских корпуса и что неприятель был оттеснен «к каменоломням Жомона»; а 22-го, не получая от Базена никаких известий, объявил, что от него нет депеши и что «поэтому правительство может заключить, что этот твердо установленный план еще не приведен в исполнение». А между тем, после дела при Гравелотте, исход борьбы был ясен для всей Европы и отсутствие известий от Базена прямо указывало на этот исход. Извинением в ошибках престарелого министра (Тьера) была его боязнь революции, и поэтому он приказал Мак-Магону соединиться с Базеном, что он и заявил на военном совете 17 августа. Переписка его с Мак-Магоном окончилась тем, что последний, вопреки своему твердому убеждению, пошел 20 августа из Шалона к Реймсу, а оттуда 23-го еще далее на север, чтобы, согласно предписаниям, полученным им из Парижа, соединиться с Базеном, описав для этого большую дугу. Тогда же, 22-го числа, до него дошла телеграмма Базена от 19-го числа с таким содержанием: «Все-таки думаю двинуться вперед, еще севернее, на Монмеди (Montmedy)».

Военные действия по 1 сентября

Когда 24 августа далеко выдвинувшаяся немецкая конница принесла известие, что лагерь под Шалоном опустел и что французские войска уходят по направлению к северу, тогда военное управление решило прибегнуть к более важным мерам. Движение армии прусского кронпринца, главная квартира которого помещалась 23 августа при Линьи, было приостановлено, и армия отклонялась то вправо, то влево. Теперь следовало собрать третью и четвертую армии вокруг войск Мак-Магона, и 27 августа начальник штаба кронпринца, генерал Блументаль, говорят, будто бы подвел корреспондента какой-то английской газеты к карте военных действий и наглядно доказал ему, что французская армия близка к погибели. Указал он также и то место, куда она неизбежно должна была прийти, если не перейдет на бельгийскую территорию, и где ее ожидает верное поражение: это местечко было Седан, небольшая крепость на реке Маас. Еще с 29-го числа Мак-Магон стал предчувствовать, что ему не миновать сражения на пути своего движения к Базену. Да, кроме того, и само состояние его войск оставляло желать много лучшего. 30 августа при Бомоне, к западу от реки Маас, на часть войск Мак-Магона – пятый корпус под предводительством де Файльи – неожиданно напали во время обеда войска третьей немецкой армии, саксонцы и тюрингенцы, которые и захватили 3000 человек военнопленных, с 20 орудиями, остальные французские отряды с большими потерями добрались до реки Маас и получили приказание соединиться с Базеном у Седана.

Мак-Магон рассчитывал на то, что там его войска могут хоть денек отдохнуть; в Седан же направился и сам император, выехавший туда из Кариньяна. Но уже 31 августа начала теснее опутывать его сеть неприятельских войск: с востока (Монмеди) ему преградил дорогу кронпринц саксонский, который также достиг Мааса; третья армия уже угрожала ему с запада, со стороны Мезьера (Mezieres). Свободным оставался только один путь отступления, отстоявший на одиннадцать километров от бельгийской границы; а семь немецких армейских корпусов стояли настолько близко друг к другу, что однодневный переход или однодневный бой легко могли слить их всех в одно целое.