– Залезай, – кивнул Айне. – Довезу вас до обители святой Руаны.

В телеге было тесно, но Айне с Лианом хватило места у одного из потемневших от старости деревянных бортов. Она облокотилась спиной о шершавые доски и уложила Лиана головой к себе на колени. Когда телега особенно неприятно подпрыгивала на неровной ухабистой дороге, Айна бережно обнимала его за плечи, чтоб не трясло.

После одной из особенно гадких выбоин Лиан медленно разлепил глаза. Уголки его пересохших губ дрогнули и сложились в едва заметную улыбку.

– Айна... Ты здесь...

Она грустно улыбнулась в ответ и погладила по его спутанным влажным волосам.

– Глупый. Куда бы я делась? – и добавила с облегчением: – Как же хорошо, что ты очнулся...

Лиан накрыл ее руку своей горячей ладонью и замер так, вновь сомкнув глаза. Она чувствовала, как неровно и быстро пульсирует жилка у него на шее.

– Айна... я так боюсь потерять тебя...

– Шшш, тихо. Отдыхай. Мы скоро приедем в хорошее место. Там тебе помогут...

Почему-то ей снова хотелось плакать.

– Я сам... – услышала она. – Сам могу. Так уже бывало раньше. Это... не страшно. Пройдет.

Не страшно.

Айна отвела глаза в сторону и быстро вытерла слезы, поймав на себе полные жалости взгляды деревенских женщин. Не страшно...

– Айна... не бросай меня, пожалуйста... никогда, – Лиан вдруг очень сильно стиснул ее руку. – Айна... я... я люблю тебя.

– И я тебя люблю, – Айна растрепала его непослушные светлые пряди.

– Но... – он хотел что-то еще сказать, даже снова открыл глаза и отыскал взглядом Айну. Уже открыл губы, чтобы возразить, да только вдруг выдохнул устало и опустил ресницы. – Я знаю...

Свернувшись в комок, Лиан снова скользнул за грань бытия, а Айна еще долго вглядывалась в его осунувшееся лицо и пыталась прочесть по нему то, что недоговорил ее загадочный маленький брат.

4

Солнце едва показалось над кромкой леса, когда повозка остановилась у стен небольшого монастыря, стоящего под скалой, на границе с густой дубравой.

Хмурый Нит спрыгнул с возничьего места и дважды крепко дернул за шнур входного колокольца сбоку от крепких дубовых ворот. Тот брякнул неожиданно громко, вспугнул пару любопытных дроздов, сидевших на краю заградной стены. Этот монастырь сильно напомнил Айне ее родной замок, хотя был намного меньше и строился совсем иначе.

Спустя несколько долгих минут дверь в воротах отворилась и на пороге возникла иссушеная годами старуха в длинном монашеском одеянии, скрывавшем ее всю с головы до пят. Только морщинистое, как грецкий орех лицо выглядывало из-под темной накидки.

– Монастырь святой Руаны приветствует вас, путники. Чего вы ищете у стен нашей обители?

Крестьянин махнул рукой в сторону телеги:

– Это не мы. Это, вон, дети. От разбойников пострадали.

Айна встретилась глазами со старой монахиней и увидела, что та потемнела лицом.

– Опять... – пробормотала она, не скрывая отвращения. – А ведь граф говорил, что поймал их главаря...

– Ну, это вы ее расспросите, – Нит кивнул на Айну, а сам вытащил из телеги Лиана и словно доказательство сунул его под нос старухе. – Или, вот, брата еёного.

Монахиня сначала испуганно отшатнулась, но потом быстро коснулась сухой птичьей рукой покрасневшего от горячки маленького лба.

– Иди за мной, сын мой, – глухо сказала она и канула вглубь ворот. Айна поспешно махнула на прощанье крестьянками и, выпрыгнув из телеги, последовала за старухой и мрачным Нитом.

Внутри стен было чисто и так знакомо пахло козами... Айна быстро шла за взрослыми, которые направлялись к невысокой каменной башне, занимавшей большую часть территории внутри стен. Со всех сторон облепленная деревянными хозяйственными пристройками, она казалась древней, как скала, к которой лепился весь монастырь. Тут и там монастырские женщины уже во всю занимались своей работой

В башне монахиня провела их в маленькую, чисто убранную комнатку с оконцем не шире, чем в пару ладоней. Бородатый Нит уложил Лиана на узкую лежанку, покрытую соломенным тюфяком.

– Все, – буркнул он, – разбирайтесь тут сами. А мне идтить надо.

И быстро вышел прочь.

Монахиня посмотрела на Айну, потом на ее брата и поджав губы, качнула головой.

– Дурные вести пришли с вами, дитя, – пробормотала она и стала быстро расстегивать рубаху на груди у Лиана. Сделав это, стянула ее прочь и положила руки на неровно опадавшую грудь. – Мальчик совсем плох. Что с ним? Выглядит хуже, чем загнанный конь.

Айна сглотнула. Что тут скажешь?

– Он... Он родился таким. С ним иногда бывает... Он... видел, как убили нашего друга.

Старуха обернулась к ней с глазами, полными сумрака.

– Крестьянин не сказал, что был кто-то еще.

– Нет... С нами был... брат Юс. Мы ехали с ним в Золотую Гавань. Он помогал нам...

Монахиня прикрыла глаза и тяжело вздохнула.

– Где это случилось?

– Я... я не знаю. Там стояли стога, много-много... и дуб...

– Ясно. Жди здесь, – велела она и быстро вышла из комнаты.

Пока служительница святой Руаны отсутствовала, Айна села на край лежанки и взяла руку Лиана в свои ладони. Он все еще полыхал, словно никак не мог остановиться, словно загнанный внутрь огонь сжигал теперь дотла его самого.

Айне было страшно. Этот страх ничем не напоминал тот звериный ужас, который охватил ее минувшей ночью у костра, но он был во много крат хуже: от ужаса перед неведомыми магическими силами она могла отрешиться и не думать, а тревога за вот этого беспомощного, такого обычного, земного мальчика сводила ее с ума. Айна не понимала, как усмирить этого дракона, заставить замолчать, не шипеть ей про смерть и одиночество.

Неизвестно еще, кто из них с Лианом больше боится потерять другого...

Когда монахиня вернулась, она принесла с собой поднос, заставленный какими-то мисками и бутылками.

– Я отправила сестер отыскать тело, – сказала она, кивком отгоняя Айну от лежанки. – Этот человек будет похоронен как положено. А сейчас время заняться тем, кто жив. Как зовут твоего брата?

– Лиан...

– Красивое имя. А тебя?

– Айна.

– Не больно-то вы похожи. Твой брат носит имя высокородного. И лицом уж слишком хорош, сразу видно, что не в хлеву родился.

Айна смотрела в пол. Эта старуха читала по лицам людей, как в открытой книге. Как она про хлев-то догадалась?

– Ну да не мое это дело, – оборвала себя монахиня: – Меня можешь звать матерью Лаэтой, я настоятельница этого монастыря. Покуда вы здесь, вы под защитой святой Руаны, так что не бойся ничего дитя. Я попробую вылечить этого мальчика. Чует мое сердце, простые снадобья тут не помогут, ну да и хуже не станет, чего уж там...