— Ты однажды велел мне подрасти, Николас. Только дети верят в то, что сны иногда сбываются.

Раньше Пета не сказала бы ничего подобного. Она сама понимала, что изменилась. Иногда, думая о портрете, который Ричард начал всего несколько недель назад, у нее возникало чувство, что та счастливая, беззаботная девочка мало похожа на незнакомку с мрачным взглядом, чье отражение она теперь видела в зеркале.

Ричард наконец закончил ее портрет. Он нанес последние штрихи сразу после отъезда Селии.

Зайдя повидать художника, Пета обнаружила его полным новых восторгов и энергии. На этот раз она почти завидовала его хорошему настроению. Ричард тепло поздоровался. Он стал относиться к девушке еще лучше. Потому что понимал — именно ей он обязан своим теперешним счастьем.

— Кстати, Уэринг и девушка, о которой ты иногда упоминаешь, — Лориол Кент — приходили меня повидать сегодня днем, — невзначай обронил Ричард.

Пета уставилась на него. Николас привел Лориол сюда? Почему? Какое он имел право так поступать? Лориол не было дела до Ричарда. Она и мизинцем бы не пошевелила, чтобы помочь ему! Пета пришла в ужас, почувствовав жгучую ревность, и на миг потеряла дар речи. Хотя, к счастью, Ричард, кажется, ничего не заметил.

— Я рассказал Селии, как ты выяснила, что у меня есть дочь. Она заметила, что смутно помнит Лориол Кент тощей девочкой с косичками и пластинками на зубах. Так что, наверное, ей было бы немного трудно узнать ее взрослой! Конечно, она великолепное создание, не так ли?

Ричард был художником, и он выражал точку зрения художника.

Оцепеневшая Пета пробормотала:

— Да. Вы должны были рисовать ее, а не меня. Я вам говорила, что полно девушек гораздо красивее!

Что-то в ее голосе насторожило Ричарда. Он пристально посмотрел на Пету, и у него кольнуло сердце от печали в ее глазах. В первый раз намеки миссис Дэвис, намеки, на которые он часто не обращал внимания, — отчасти подтвердились. Неужели Лориол Кент могла быть той красивой блондинкой, которая, по словам миссис Дэвис, пленила викинга Петы?

Он мысленно обругал себя бестактным дураком и быстро нашелся:

— Даже если бы я увидел Лориол Кент задолго до того, как встретил тебя, у меня бы не возникло желания ее нарисовать. Она красива, да, но это поверхностная красота. В свое время я рисовал дюжины таких женщин, как она. Но ты, Пета… Однажды ты спросила, почему я хочу нарисовать тебя. А я не стал отвечать. Я хочу сказать сейчас. Я увидел в тебе, моя дорогая, очаровательного необычного ребенка. И еще я мельком увидел красивую и приятную женщину, которой ты станешь.

Ричард смотрел, как она с недоверчивым видом широко раскрыла глаза, и улыбнулся, немного печально.

— Ты уже начала взрослеть. Очень скоро настанет день, когда ты взглянешь в зеркало и поймешь, что я сказал тебе правду.

Девушка не поверила ему. Старый художник просто старался проявить доброту. И все же его слова усмирили ее сердечные муки. И поэтому она смогла с восторгом думать о предстоящих покупках. А то уж начала думать, что ведет себя глупо и не имеет значения, в чем она придет на вечеринку Маргарет.

Марджори всерьез решила как можно лучше воспользоваться выходным днем. Она купила два очень красивых костюма для беременных, а потом они с Петой целый час с удовольствием выбирали крошечную, отделанную оборками одежду для будущего ребенка. Марджори была уверена, что родится девочка, и все время называла ее Аннабел.

— Великолепные, правда? Я куплю три, — решила она, взяв изящную наволочку с тонкой вышивкой.

Пета представила на наволочке с кружевной каймой покрытую пушком головку ребенка, длинные изогнутые ресницы на щеках, напоминающих лепестки роз, и внезапно на нее нахлынуло странное чувство — боль пополам с восторгом. Стремясь рассеять такие предательские порывы души, она поспешно спросила:

— Как насчет этих одеял? Теплые, красивые… И, пожалуйста, можно, я куплю Аннабел шаль? Я бы хотела ей что-нибудь подарить.

Синие глаза Марджори искрились смехом.

— Можно, конечно. Но взамен я хочу, чтобы ты приняла подарок от меня. Мы выберем тебе платье, а затем я отведу тебя в парикмахерскую и к косметологу! Да, я говорю серьезно, — подтвердила она, услышав крик ужаса из уст Петы. — Теперь ты женщина, а не школьница. А мир женщины, к сожалению, — сплошная конкуренция! Ты тоже можешь получше воспользоваться любым подходящим тебе оружием!

Марджори решительно повела подругу за самой важной покупкой дня. Если бы Пету предоставили самой себе, она, вероятно, купила бы первое попавшееся платье красивого цвета и подходящего размера. Но угодить Марджори было гораздо труднее. Она отвергала один наряд за другим. А когда Пета начала думать, что вряд ли остался магазин, который они не прочесали вдоль и пеперек, она увидела… Восхитительное переливающееся, шелковистое…

Марджори даже не колебалась.

— Примерь! — скомандовала она и, когда Пета подчинилась, удовлетворенно вздохнула. Мягкий янтарный оттенок материи идеально сочетался с каштановыми волосами Петы. Платье прекрасно сидело на ее стройной фигуре.

Марджори, привыкшая к другой Пете, длинноногой девчонке-сорванцу в джинсовой одежде, которая то садилась в лодки, то выскакивала оттуда беззаботной и растрепанной, пришла в восхищение:

— Пета, прекрасная вещь! Мне все равно, сколько оно стоит. Именно его ты должна надеть!

Раскрасневшаяся и взволнованная Пета кротко заплатила, втайне сочтя сумму непомерной. А потом ее потащили в парикмахерскую. Очаровательная молодая парикмахерша посочувствовала ее нежеланию стричь волосы (не то чтобы Пета возражала, просто вышла так, что это была единственная вещь, сильно волновавшая Энн) и показала, как сделать простую, но элегантную прическу. Потом они посетили косметолога, и спустя поучительные тридцать минут Пета ушла с дорогим маленьким свертком, в котором было все, что ей должно пригодиться дома.

Марджори взглянула на часы.

— Ну, после всего этого я просто обязана выпить чашку чая! Думаю, мы успеем, если поспешим.

Они направились в большой универмаг, где Марджори сделала большинство покупок, и в лифте поднялись в ресторан на верхнем этаже.

Марджори со вздохом облегчения упала на стул и заказала булочки.

— Обожаю ходить за покупками. Но от этого так устаешь, правда? Сегодня ночью я буду спать как убитая!

— Ведь вы не слишком утомились? — Пета с беспокойством смотрела на нее. Она подумала, что Марджори побледнела.

— Боже мой, нет! Я наслаждалась каждой минутой! А ты?

— Да. — Пета посмотрела на два свертка, большой и маленький, которые лежали на стуле возле нее. «Возможно, — с надеждой подумала она, — сегодня вечером все поймут, что я больше не ребенок. Может быть… ей даже удастся выглядеть привлекательной в этом красивом платье и при макияже, который ей очень к лицу!»