— Причина не одна, но самая главная — измена Лили.

Его слова вызывают во мне удивление, которое не удается скрыть.

— А разве мы не делаем сейчас то же самое?

— Нет, детка, это не «то же самое». Когда я встретил тебя, наши документы уже были у адвокатов, и мы давно не жили вместе, — уверено смотрит в глаза. — Я могу простить многое, но не измену и предательство.

Стараюсь не подать виду, что эти слова, вылетевшие из его уст, больно царапают внутри.

— Вокруг меня один фарс и только ты выдергиваешь из этой реальности, давая почувствовать что-то новое и искреннее. Эмилия, ты оставила след во мне в первые секунды нашей встречи в конференц-зале. И с тех пор всегда паришь в моей голове, — искренне произносит он.

В моей груди возникает горечь, которая перехватывает дыхание и сжимает ребра. Прикусываю губу, чтобы не выдать терзающую меня правду и не дать себе горько разрыдаться.

— Ты тоже стал неотделенной частью моих мыслей, — утыкаюсь носом в его шею. — Мое тело запомнило все касания твоих рук в тот вечер в клубе и теперь мне плохо без них даже несколько секунд, — вдыхаю его запах, что так въелся в обоняние, и навсегда будет ассоциироваться только с ним.

Джонатан, поднимается с тахты, собирает меня в охапку. Он плотно прижимает меня к груди, где барабанит сердце, и уносит на белоснежные простыни, окруженные неспокойным океаном.

«Чтобы завоевать доверие — нужна вечность.

Для разочарования достаточно одного мига…»

ЭМИЛИЯ

Не открывая глаза, переворачиваюсь на другой бок. Яркий свет даже через закрытые веки слепит и заставляет, поморщившись, натянуть одеяло на голову. Вытягиваю руку. Пытаюсь нащупать Джонатана, который настойчиво укутывал меня в одеяло всю ночь. Но никого не нахожу, кроме скомканной простыни и нескольких подушек.

Открываю тяжелые веки и неуверенно выглядываю из своего убежища. В комнате кроме меня никого нет. Скидываю одеяло, сажусь на постели и с любопытством рассматриваю комнату. Полуночно-синие стены, освещенные солнцем, не выглядят так мрачно, как вчера, а напоминают опаловую волну, скатывающуюся по золотому песку.

— Джонатан, — зову его, но в ответ лишь тишина.

Заворачиваюсь в одеяло, словно греческая богиня, и ступаю по темному мрамору, играющему бликами от солнечных лучей.

Из окна наблюдаю за давно проснувшимся городом. В низу, по улицам, передвигается транспорт, а в Центральном парке прогуливаются люди. Несколько небольших лодочек проходят мимо острова Свободы. Статуя женщины, облаченная в хитон, держит в руке факел, напоминая о независимости Соединенных Штатов.

Нахожу свой телефон на небольшом столике возле кресла и обнаруживаю несколько пропущенных звонков от Лены и мужа.

— Мисс Шварц, — раздается женский голос за моей спиной, от которого я дергаюсь. — Добрый день, — холодно приветствует она.

Встречаюсь глазами с женщиной, на вид которой лет шестьдесят. Она одета в черное платье с повязанным спереди фартуком. Молча смотрим друг другу в глаза. Мое сердце пытается вырваться из груди, а ее взгляд буравит во мне дыру.

— Я домработница мистера Вуда. Меня зовут Сара, — представляется женщина, нарушая видимую тишину между нами. — Мистер Вуд просил передать вам, — с нескрываемым призрением подходит ко мне, протягивая руку.

Дрожащими пальцами забираю белый конверт с переплетенными инициалами «JW». Сара выходит из комнаты, но останавливается в дверях, слегка развернувшись ко мне:

— Мистер Вуд распорядился не выпускать вас, пока вы не пообедаете. Я накрыла вам в столовой, мисс Шварц.

Вздыхаю с облегчением, когда двери закрываются за ее фигурой, и я остаюсь наедине с полыхающими щеками.

Судя по ее виду и тону, она не одобряет моего нахождения здесь. Вспоминаю, что так и хожу в завернутой простыне вокруг обнаженного тела, а на голове, наверняка, гнездо, в котором не хватает пары птенцов. Издаю звук больше похожий на скулеж. Желаю провалиться на первый этаж небоскреба и незаметно скрыться от осуждающих глаз Сары.

Вытягиваю из конверта лист, аккуратно сложенный пополам. На пол выпадет маленький белый цветок. Подцепив его пальцами, поднимаю с плитки, осторожно перекладывая на ладонь. Вдыхаю приятный аромат цветочно-древесной свежести. Он наполняет мои легкие приятным запахом, а я в предвкушении разворачиваю письмо:

«Эмилия,

Надеюсь, ты простишь меня, что оставил тебя одну этим холодным, но солнечным утром. Некоторое время я смотрел на тебя, умиротворенно посапывающую. Я так и не решился прервать твой сон, который порой вызывал на твоем лице улыбку.

Я тихо любовался разбросанными волосами на подушке, отливающими золотом в утренних лучах и истерзанными моими жадными поцелуями губами. Твоя грудь, которая слегка приподнималась от ровного дыхания, наталкивала на самые безумные мысли, которые я обязательно воплощу в жизнь по возвращению…

Твой Дж. Вуд»

— Я же говорила, что ты романтик, — тихо произношу в пустоту.

Читаю на одном дыхании еще несколько раз, прислонившись плечом к резной стойке кровати. На моем лице появляется улыбка, и я упорно прогоняю тихо подкравшуюся тревогу. Несколько болезненных пульсаций разносятся по нервным сплетениям, не давая полностью отдаться счастливому моменту.

Перед тем, как спрятать письмо в конверт, вкладываю цветок фрезии обратно. Теперь, нужно незаметно выбраться из башни, не привлекая внимание «дракона».

Мой взгляд падает на кресло, где аккуратно сложены женские вещи. Поверх них лежит небольшая розовая коробка, перевязанная атласной черной лентой. Женский интерес побуждает заглянуть внутрь. Распускаю бантик одним движением и обнаруживаю внутри темно-синий комплект нижнего белья из тонкого шелка. Аккуратно одними пальцами подхватываю трусики за тонкие лямочки, разглядывая со всех сторон. Они выглядят шикарно, но очень неприлично.

«Взамен порванному мною белью. Надеюсь, ты не питала к нему особых чувств. Дж. Вуд» — от руки написано на небольшой записке.

Наспех надеваю вещи и также быстро застилаю кровать. Но совершенный нами хаос не позволяет сделать это идеально. Забегаю в ванну к зеркалу и просто ахаю от растрепанного вида. Хорошо, что Джонатана нет. Привожу себя в порядок с помощью гигиенических средств и расчески, заботливо оставленных им возле раковины.

Почти на цыпочках выхожу из спальни, напоследок окинув ее взглядом, и бесшумно закрываю дверь. В коридоре, ведущем практически во все комнаты апартаментов, тишина. Нет ни малейшего намека на еще чье-то присутствие.

— Мисс Шварц, вам помочь? — голос Сары, неожиданно появившейся из ниоткуда, снова перевернул мои внутренние органы.

— Могу я попросить свое пальто? — ровным тоном прошу, несмотря на очевидную неприязнь в мою сторону.