и бросить дитя не смогла бы. Вести расследование дальше смысла не было. Ни свидетелей, ни зацепок – полный ноль. Тогда Игорь предложил взять Валеру на понт, и разыгрывать эту партию пришлось уже мне.

Завалившись к старику, я в глаза ему заявил, что знаю о смерти его жены и о том, что именно он её убил. Отнекивался он недолго, всего лишь пришлось бросить несколько настоящих фактов и разбавить их предположениями, но с таким видом, будто у меня имеются доказательства. Хоть и не сразу, Валера поверил и заговорил. Как ты уже догадалась, об измене супруги он узнал как раз таки за два месяца до того, как ты появилась на свет. Любовник умер в тот же день, а беременную Оксану старик, естественно, не тронул, но только для того, чтобы дождаться рождения ребёнка. Как он утверждает, если бы выяснилось, что дочь его, Валера сохранил бы супруге жизнь, но ДНК-тест оказался отрицательным. Это и стало смертным приговором для твоей матери.

– Почему он не избавился и от меня? Зачем держать рядом с собой постоянное напоминание о неверности жены?

Несмотря на дрожь в голосе, я была полна решимости выяснить всё до конца. Хватит уже прятать голову в песок, и так долго бегала от реальности. То, что это привело к чему-то хорошему – лишь случайность: не встреть я Алекса... Страшно подумать, чтобы со мной было.

– Интересный вопрос. Видишь ли, по сути, мне не было никакого дела до посторонней незнакомой женщины, и я бы действительно только припугнул старика и всё, но он признался в таком, что... Я едва не убил его, Саш. Игорь с трудом оттащил от уже практически готовой отбивной, – ухмыльнулся муж печально, как мне показалось, сознательно отводя от меня взгляд. – Он растил тебя для себя. Для своих...

– Стой, не говори. Я поняла, – перебила я, не желая, чтобы он озвучил эту мерзость. – Наверное, где-то в глубине души я это чувствовала. Меня иногда до ужаса пугало, как он на меня смотрит. Может, и тебя боялась по этой же причине. У тебя был такой же жадный, я бы даже сказала голодный взгляд.

Резко свернув на обочину, он ударил по тормозам и всем корпусом развернулся ко мне.

– Саша, я ведь никогда не взял бы тебя силой!

Подавшись к нему, я успокаивающе провела ладонью по гладко выбритой щеке и ласково улыбнулась.

– Я знаю, милый. Ты не дослушал. Себя я боялась ещё больше. Если от взгляда папеньки внутри всё сжималось от отвращения, твой будил во мне тот же дикий голод.

Отстегнув ремни безопасности, Алекс перетянул меня к себе на колени и, очертив подушечкой пальца скулу, попросил:

– Скажи, что хочешь меня.

– Всегда. Поначалу я не понимала, что это за подавляющее волю чувство, но оно было с первого взгляда.

Серебристые глаза вспыхнули теплотой и муж прильнул к моим губам невероятно нежным поцелуем. Соскользнув на щёку, он пропутешествовал практически невесомыми касаниями к уху и выдохнул:

– Давай вернёмся? Нахрен эту Иру и старого извращенца с его исповедью, ты и так сегодня узнала слишком много грязи.

– Я должна выяснить всё. Ещё один вопрос и просьба, дорогой. Обними меня крепко-крепко и скажи: тело моей матери нашли?

Послушался супруг без споров и пререканий. Притиснув к себе, позволяя уткнуться носом в его шею, он тихо ответил:

– Она была захоронена в саду возле дома.

– Там где я играла в детстве, гуляла, читала до тех самых пор, пока ты меня не забрал? – пробормотала, чувствуя, что обливаю шею Алекса слезами.

Он промолчал, только погладил по голове и, притянув моё тельце ещё ближе, приник губами к виску.

29

САША.

Звон ключей, лязг засовов и тюремные решётки наводили панический ужас. Если бы не лежащая на моей талии сильная ладонь мужа, я бы, наверное, уже сбежала отсюда. Грузный мужчина в форме проводил нас в небольшую комнатушку с серыми обшарпанными стенами, больше напоминающую каменный мешок.

Предложив присесть за железный стол, намертво прикрученный к полу, мужчина вышел, оставляя нас одних. Алекс, подтолкнув, усадил меня на жёсткий стул, присел на соседний и успокаивающе сжал мою ладонь.

– Интересное место, – протянул он, обводя монолитные стены взглядом.

– Унылое и мрачное, что интересного ты здесь нашёл? – посмотрела я на него с изумлением.

– Не скажи. Стол, к примеру, занимательный, я бы с тобой на нём поиграл в заключённую и надзирателя. Слушай, может дать взятку, чтобы нам эту комнатушку на часок в аренду сдали? – вопросительно выгнул он бровь, словно не замечая, с каким возмущением я на него смотрю.

– Воеводин, ты морально-коррумпированный гад с извращёнными наклонностями! – сообщила я с тяжёлым вздохом.

– Зачем сразу обзываться? Ты подумай, вдруг всё-таки захочешь попробовать?

– Поцелуй меня в зад!

– Запрос мне нравится, но давай дома, сейчас на это нет времени...

Бросив на супруга злой взгляд, заметила, что он едва сдерживает смех. И тут до меня дошло: он специально меня донимает, чтобы я перестала дёргаться. Должна признать, помогло. Трястись я и правда перестала.

– Алекс, нормальные мужчины чтобы успокоить обнимают и целуют...

– В зад. Я понял. Но, как уже сказал, со временем напряжёнка, – перебил он, вызвав на моём лице улыбку. – Вот, так-то лучше! – похвалил муж, нажав указательным пальцем на кончик моего носа.

Дверь за спиной громко заскрипела. От противного звука у меня все внутренности скрутились в тугой узел. Медленно обернувшись, встретилась с мрачным, как всегда, пугающим взглядом отца, и улыбка сползла с моего лица.

Оглядев ссутулившуюся фигуру, отметила: Старцев Валерий Антонович теперь действительно старик. За те два года, что мы не виделись, он сдал лет на десять. Волосы поседели, лицо прорезали глубокие морщины, уголки губ устало опустились. Только глаза остались такими же ужасающе чёрными и смотрели на меня со смесью ненависти и голода. Сейчас я знаю, что этот взгляд означает. От омерзения к горлу подступил тошнотворный ком. Лежащую на столе руку Алекса я нащупала машинально и, будто в поисках защиты, вложила в неё свою ладошку. Заметив это, папенька напрягся всем телом и, сев напротив нас, зло прохрипел:

– Чего припёрлись? Полюбоваться тем, что вы со мной сделали, или похвастаться своим убогим счастьем?

– Куда ты дел мою сестру? – спросила, тоже забыв поздороваться.

Да, конечно,