Волосы девочки взъерошил легкий ветерок. Откинув со лба упавший завиток, она смутно осознала, что перекладывает поводья из одной руки в другую. Вокруг слышался стук копыт, приятно поскрипывали колеса. «Я вернулась! Как будто кнопку нажала!»

Лошадь Роуз шла строевой рысью. Девочка держалась в дамском седле уверенно и легко, точно делала это всю жизнь. «Прирожденная наездница!» – похвалил ее Питер на первом уроке в Академии, когда Айви перешла на рысь. «Тебя даже не пришлось обучать», – сказал он тогда. «Смотри, Питер! – захотелось похвастаться Роуз. – Дамское седло, не больше не меньше!»

Впереди разворачивалась лента дороги. Жители деревень выходили на обочину, чтобы поприветствовать процессию.

– Пусть наш добрый король прогонит этих французов к чертям собачьим! – крикнул какой-то юноша.

– Да, да, передайте Гарри, чтобы отправил их в пекло!

– Гарри? – вслух удивилась Роуз, когда ее нагнал Эндрю, паренек из конюшни. – Кто такой Гарри?

Теперь это имя выкрикивали еще несколько голосов.

– Разве не знаешь? – расхохотался Эндрю.

– Понятия не имею.

– Гарри – прозвище короля Генриха.

– А. – Роуз умолкла.

Подъехала миссис Добкинс.

– Эндрю, как думаешь, доберемся мы до Гринвича к закату? – спросила она.

– Конечно, миссис Добкинс, будем на месте даже раньше.

– Вот и славно. Монастыри уже не те, что раньше. В каморке, куда нас поселили вчера, стояла ужасная грязь, а соломенный тюфяк был настолько тонким, что я с тем же успехом могла бы спать на голом полу. Спину до сих пор ломит.

«Значит, вчера мы ночевали в монастыре», – сообразила Роуз. Нужно притвориться, что она все помнит.

– Да, миссис Добкинс, у меня тоже спина разболелась.

– Не говори глупости, дитя! Ты уснула, едва твоя голова коснулась соломы, и всю ночь спала как младенец.

– В самом деле? – Роуз попыталась скрыть удивление в голосе.

– Ну, разумеется, – вздохнула миссис Добкинс. – Ах, молодость, молодость! Говорю же, с тех пор как король… – она кашлянула, – «повздорил» с Папой, в монастырях царит запустение. Пора навести там порядок. Если не для молитв, то хотя бы для других целей.

Роуз ничегошеньки не поняла.

– Эм… Вы о чем, миссис Добкинс?

– Видишь ли, почти десять лет назад наш король пошел против Папы Римского, и вот результат. Монастыри закрыты, земли конфискованы. Больше никаких братств и римских священников. Теперь наш король – верховный глава церкви, а денег на то, чтобы содержать все в надлежащем виде, у короны нет. – Миссис Добкинс посмотрела на Роуз, на ее лице мелькнула улыбка. – Ты, конечно, тогда была еще совсем крошкой.

– Вы правы, – кивнула девочка.

Процессия начала замедляться.

– Кажется, впереди постоялый двор, будем менять лошадей. Хвала небесам! Мне срочно нужно облегчиться. – Миссис Добкинс поерзала в седле.

– Вы имеете в виду… пописать? – брякнула было Роуз, но вовремя прикусила язык.

– Что? Я не расслышала.

– Нет-нет, ничего.

– Заодно и переоденемся.

Роуз вспомнила: черные платья и гофрированные воротники. Отлично, может быть, ей удастся стащить один «раф» для своего костюма на Хэллоуин.

* * *

Смена костюма оказалась для Роуз весьма познавательным мероприятием. Она и не догадывалась, как много на ней слоев одежды, и когда принялась снимать киртл, что-то стукнуло ее по бедру. Роуз сунула руку в карман. Баночка из-под джема! И еще что-то: письмо Фрэнни. Потрясающе! И мазь от прыщей, и письмо преодолели пространство и время. Один предмет из будущего, другой – из прошлого! Теперь промежуток между шестнадцатым и двадцать первым веками представлялся Роуз не бездонной пропастью, а скорее разрывом в самой ткани времени. Банка из-под джема оказалась у нее в кармане, а ведь лежала в кармане кофты из двадцать первого века, тогда как письмо от Фрэнни обнаружилось в кармане киртла. Получился в буквальном смысле «карман времени»!

– Камизу можешь не менять, но киртл надень новый, – наставляла миссис Добкинс, протягивая Роуз темный киртл взамен надетого на ней охряного. Приталенный лиф киртла спереди утягивался при помощи шнуровки. – А вот твоя форменная одежда. – Она вручила девочке черное платье. В сравнении с грубой домотканой материей, эта ткань отличалась восхитительной мягкостью.

– Что это за материал, миссис Добкинс? – полюбопытствовала Роуз.

– Нравится? – подмигнула та. – Это гребенная овечья шерсть с небольшим вплетением шелка. Не слишком-то привыкай. Кто знает, надолго ли мы задержимся при дворе. Потом все равно придется переодеваться обратно в свое.

– А где мой раф?

– Вот он. Завязки сзади.

При виде воротника сердце Роуз радостно екнуло, хотя выглядел он довольно скромно. Те, что валялись в корзине в гардеробной принцессы, были куда больше, многослойнее и пышнее. Управившись с воротником, девочка взяла косынку и хотела уже обмотать ею голову, как миссис Добкинс воскликнула:

– Что ты! Так нельзя.

– Нельзя?

– Нет, Роуз. Не забывай, мы при дворе короля. Поскольку ты будешь прислуживать в покоях принцессы, тебе полагается это. – Миссис Добкинс взяла в руки белый головной убор округлой формы, похожий на монашеский. – Французский чепец. Надевается вот так. – Она примерила чепец на себя. – Помни, голубушка, у служанки из-под чепца не должно торчать ни единого волоса.

– Это из соображений гигиены?

– Гиги… чего?

– Эм-м… ничего.

– Это просто правило, и его нельзя нарушать.

– Женщины на портретах в Хэтфилде часто изображены в этих уборах, не так ли, миссис Добкинс?

– Да, но их чепцы гораздо богаче наших. Видела портрет Елизаветиной бабки? Чепец с золотым полумесяцем?

– О, да.

– Так раньше носили, – кивнула женщина.

– А портреты матери нашей принцессы сохранились?

Миссис Добкинс бросила на девочку взгляд, полный ужаса.

– Разумеется, нет! Даже не заикайся о ней. Никогда, Роуз, слышишь?

– Да, мэм.

Интересно, правда ли, что Анна Болейн была ведьмой, как утверждала принцесса Мария? Конечно, нет! Роуз прекрасно известно, что ведьм не существует – за исключением «ведьмочек» на Хэллоуин, разумеется. Вспомнив о празднике, она понадеялась, что сумеет как-нибудь перенести гофрированный воротник домой, а то и пришить к нему дополнительные кружева. Хватит ей носить наряд служанки, она собирается стать королевой! Хорошей и доброй, не такой, как Злые Королевы.