Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Недалеко от выхода нас встретили пятеро. Вот она, людская благодарность! Значит, тип был не настолько пьян, раз успел «нажаловаться» приятелям. Оглядел ближайшую зону: камеры сюда не достают, значит, охрану ждать не стоит. И назад идти нет смысла. Явно переиграют. И силы как-то не равны. Ну, двоих, максимум троих осилю, а вот ещё двоих не потяну.
– Иди отсюда! Поняла? – повернулся к Ковалёвой. Она молчала. – Вали отсюда, дура!
Вика наконец-то кивнула. Отпустил её руку. Даже не посмотрел, ушла она или нет, сам шагнул вперёд. Никогда не бегал от проблем. А тут ещё и злость можно выплеснуть в нужное русло.
– Правильно сделал, – сказал один из пятёрки. – Девку в любом случае найдут. А вот с тобой поговорить не мешало бы.
Ну, если верить ей, то её папик сам найдёт, кого хочешь, а за единственную дочь башку открутит точно. Так что тут можно не переживать. А вот за себя нужно немного постоять.
Выделил «слабое звено», чтобы хоть немного сравнять шансы.
Один выпал точно. Это я помню. Второй успел увернуться, и удар я смазал. Ошибкой было подставить спину, потому что удар по затылку лишил сознания, и последнее, что выловил мозг, была дикая какофония автомобильных сигнализаций. Проскочила мысль, что если стоит такой вой, то я явно попал в ад. И маму будет некому забрать из больницы.
А потом все стихло.
Тишину нарушало мерное попискивание. Звук настолько раздражал, что не позволял провалиться в сладкое беспамятство. Глаза открыть даже не пытался, стараясь понять, где я.
Я слышал голоса, но не понимал, кому они принадлежат. Понимал, что там, за пределами, есть мир, а я не мог вырваться из мелькания разноцветных шаров, которые решили устроить американские горки у меня в голове. И я вместе с ними, то поднимался, то опускался с бешеной скоростью.
– Почему он до сих пор не приходит в себя?
– Нужно время. Состояние стабильное. Вы же видите.
– Он уже должен прийти в сознание.
– В его положении, это даже лучше. Вы идёте?
– Нет. Я посижу здесь немного.
Розовый шар опять догнал чёрный, и они вместе покатились вниз, унося меня с собой.
Мне казалось, что они сейчас сорвутся с трамплина, но они возвращались снова. Сил бороться с ними не было. Совсем. И я опять отдался власти кинетической энергии.
Я настолько привык, к этим гонкам, что почти не обращал на них внимания. Единственное, что меня пугало, что я могу упасть. Я четко ощущал, что лежу на чем-то, но границ не чувствовал, пытаясь прорваться в тот мир, где пищали приборы и слышались голоса. А еще очень хотелось пить. И выключить, наконец, этот противный писк.
– Максим! – услышал я знакомый голос. Хотел ответить, но не мог. Я ничего не мог, только гоняться за этими грёбаными шарами вверх-вниз, вверх-вниз.
«Прости, мама. Я не забрал тебя из больницы! Но я поливал цветы. Мы с Настей поливали твои цветы. Настя. Я не сказал тебе про неё. Не успел. А она уехала, просто взяла и уехала…. Прости».
Глава 35.
– Анжела? – знакомый мужской голос назвал имя мамы.
– Андрей?! Ты что здесь делаешь?
Ковалёв. Теперь, когда мама назвала имя, я узнал, кому принадлежал голос.
– Значит, Максим тебе ничего не сказал?
Я чётко слышал весь разговор, пытался вмешаться, и… не мог.
– Не сказал что? – спросила мама. – И откуда ты знаешь Максима?
– Случайно познакомился, – я услышал вздох.
– Случайно?! У тебя никогда не бывает случайно! Отвечай! Это твоих рук дело?! – мама почти кричала. По крайней мере, для меня её голос был слишком громким.
– Нет! Я бы никогда не причинил вреда твоему сыну, Анжела.
– Откуда ты узнал, что Максим в больнице?
– Мне позвонила дочь.
– Дочь? У тебя есть дочь? Они встречаются? Только не говори, что Максим встречается с твоей дочерью!
– Нет! Анжела! Всё совсем не так! Господи! Как ты могла такое подумать?!
– А что я должна думать, когда вижу тебя у постели моего сына?!
– Анжела, Максим – мой сын.
– Нет!
– Мы встречались с ним. Я показал ему результаты экспертизы.
– Какой экспертизы?
– ДНК. Она подтверждает, что Максим – мой ребёнок.
– Нет. Этого не может быть, – твёрдо сказала мама.
– Может, Анжела.
– Я…
– Да. Ты была с Виктором. Он наговорил тебе кучу неприятных слов и ушёл.
– Но он потом вернулся!
– Он завязал тебе глаза, и говорил, что только дурак может сказать такие слова? – произнёс Ковалёв.
– Откуда ты это знаешь? – спросила мама.
– Это был я, Анжела.
– Нет, – тихо прошептала мама.
– Да. Я слышал, как ты плакала, слышал, как звала его, но он всё равно ушёл. Сначала я хотел набить Белозёрову морду, но потом испугался, что ты можешь натворить глупостей, и зашёл в твой номер. Ты плакала в подушку. Я не знал, как ты отреагируешь на меня, поэтому снял галстук и завязал им тебе глаза….
– А давайте вы будете выяснять всё это без свидетелей! – еле смог прохрипеть.
– Максим! – мама оказалась рядом, но я её не видел.
– Я не могу открыть глаза, – признался. – И хочу пить.
– Это пройдет, – ответил Ковалёв. – А пить тебе пока нельзя. Потерпи немного.
– Откуда ты здесь? – спросил, пытаясь разлепить веки.
– Вика позвонила.
– Вика? – переспросила мама.
– Да. Жена дала имя дочери, даже не посоветовавшись со мной.
– Что с ней? – спросил Ковалёва.
– Она в отделении полиции.
– П-почему?
– Ну, разбитые восемь машин – это тебе не шутки шутить.
Какие машины? О чем он говорит?
– Ты же можешь забрать её. – Я, наконец, разлепил глаза и уставился в белый потолок. Слава богу, беготня шаров прекратилась!
– Заберу. Она с охраной и адвокатом. Там сложно.
– Ты же говорил, что тебе ничего не сложно. Так почему твоя дочь до сих пор в полиции?
– Её обвиняют в умышленной порче чужого имущества. И, – Ковалёв хмыкнул, – Вика била очень дорогие машины.
– Зачем?
– Хороший вопрос. Вот и спроси у
