– Мне кажется, я знаю, что он ищет, – сказала она.

Рука Кастора замерла рядом с ее рукой. Тепло окутало ее ушибленные пальцы за миг до прикосновения – мягкого, нерешительного. Но он быстро отдернул руку.

– Что? – Его взгляд был прикован к ней.

Что удерживало ее на месте… Чего она ждала, застыв с обломком золотого венка в руках? Но прикосновение повторилось. Пальцы Кастора заскользили от ее запястий по изгибу больших пальцев и наконец, коснулись лавровых листьев, и тогда Лора вспомнила, что должна выпустить венок из рук.

– Он ищет еще одну версию оригинального пророчества, – сказала она. – Ту, в которой говорится, как победить в Агоне.

Пальцы нового бога стиснули тонкий золотой ободок. Лора не смела поднять глаза, чтобы увидеть его реакцию.

– Почему ты так думаешь?

Предупреждение прогремело в ее голове, и она вдруг осознала свое положение. До того, как она пришла сюда, у нее были две причины отыскать этот текст. Во-первых, Лора знала, что за ним охотится Рат, и ради этого рискнула бы своей безопасностью, пытаясь дать Афине уникальный шанс уничтожить самозванца. Во-вторых, нельзя было допустить, чтобы правильный текст вообще попал в руки бога, нового или старого, позволив ему стать истинным бессмертным, наделенным такой чудовищной силой, которая может сокрушить, подчинить человечество.

Теперь, похоже, у нее появилась и третья причина: Кастор. Если в другой версии действительно сказано, что Агон закончится, только когда останется один победитель, этим победителем должен стать он.

Но Лора уже заключила союз с другим богом. И без колебаний убьет Кастора при первой же возможности.

– Лора! – прервал ее размышления Кастор. – Почему ты так думаешь?

– Сегодня утром я получила еще одно предупреждение. От кое-кого другого.

– Я узнáю, слышал ли что-нибудь Ван, – пообещал Кастор. – Это поможет сузить круг поисков.

Когда Лора рискнула выглянуть из-под гривы своих растрепанных волос, то увидела, что Кастор неотрывно смотрит на ее лицо. На длинный шрам, который тянулся через всю ее щеку.

Легкие будто сдавило раскаленными тисками, когда Лора сделала следующий вдох.

Шрамы, – говорил Лоре и ее сестрам отец, – это свидетельства сражений, в которых ты выжил. Но Лора получила этот шрам не в бою – ее заклеймили.

– Я его не помню, – пробормотал новый бог.

Лора промолчала, оставив без ответа скрытый вопрос, прозвучавший в его словах.

– Я слышал о твоей семье, – признался Кастор. – Твои родители… девочки…

– Не хочу об этом говорить, – резко ответила она. – Разве не в том заключается одно из преимуществ божественности, что тебя перестает волновать жизнь жалких смертных, если они не принадлежат твоему дому?

– Лора, я все еще Кастор.

Грустно усмехнувшись, она покачала головой, хотя сердце ее сжалось.

– Так и есть. Я – Кастор. – Обломок венка снова упал на землю, когда его пальцы сомкнулись на ее запястьях, словно прикосновение могло ее убедить. Жар разлился в крови, воспламеняя все ее существо, и этого было более чем достаточно, чтобы доказать обратное. Перед ней был новый бог.

Словно осознав промашку, он отпустил ее руки и шагнул назад.

Это был Кастор и в то же время не он – достаточно было взглянуть ему в глаза. Возможно, вместе с внешностью Кастора новый бог сохранил и его память, но выглядел он… улучшенной копией. Несовершенства, свойственные Кастору как любому человеку, тоже исчезли, и этого ей не хватало. Очень.

С другой стороны, она тоже была не той Лорой, которую он знал.

– Прости, – произнес Кастор. В его голосе звучало отчаяние. – Просто… поговори со мной. Почему тебя интересуют планы Рата? – Его глаза широко распахнулись. – Только не говори, что собираешься охотиться за ним…

Наступило молчание. Столь многое разделяло теперь прошлое и настоящее, и Лора не могла перешагнуть эту границу. Просто не знала, как это сделать.

Кастор закрыл глаза, его тело напряглось.

– Почему он приказал их убить?

Лора не раз задавалась вопросом: быть может, Кадмиды все это время держали в секрете то, что она сделала? Например, из чувства гордости. Порой, когда в памяти всплывали картины той ночи, и она, словно в наказание, прокручивала их в голове, ее утешала только одна мысль: насколько унизительно для Аристоса Кадму, для всех Кадмидов было знать, что их перехитрила сопливая девчонка.

– Ван надеялся, что ты нашла убежище у родни своей матери, однако никто не хотел говорить об этом, – снова заговорил Кастор. – Никто не хотел рисковать, зная, что Кадмиды накажут за укрывательство. Но зачем ему вообще понадобилось преследовать твою семью?

Кое-кто рискнул, и она заставила их заплатить кровью, однако до ушей Вана не дошло никаких подробностей той ужасной истории. И это было странно.

– Разве это не очевидно? – удивилась Лора. – Рат хотел закончить то, что начал его дед. Он хотел, чтобы Дом Персея больше не мог участвовать в охоте.

– Тогда почему он не отдал приказ раньше, не дожидаясь вознесения? Или не сделал это потом, собственными руками, будучи бессмертным?

– Я не хочу об этом говорить, – повторила Лора. – Я не знаю, почему он так поступил. Такой ответ тебя устраивает? Возможно, потому что мой отец отверг его предложение. Потому что мой отец его опозорил. Потому что ему просто этого захотелось! Достаточно того, что Кадмиды забрали их у меня. Они забрали у меня все.

Но это не было правдой, и доказательство стояло сейчас перед ней. Не они забрали у нее Кастора. Это сделал Агон.

У Лоры перехватило горло, но она уже не была маленькой девочкой и умела контролировать эмоции.

– И я думала… я тоже думала, что ты мертв.

– Мне очень жаль, Лора, – чуть слышно произнес Кастор. В его голосе появились совершенно новые интонации – гнев и презрение к самому себе. – Я не мог тебе помочь. Я не мог им помочь. Я столько лет ничего не мог сделать. Даже если бы я нашел тебя, ты бы даже этого не узнала.

– Что ты имеешь в виду? – Лора подалась к нему, вглядываясь в искры силы, вспыхнувшие в его темных радужках. Она потянулась ладонью к его лицу, словно хотела разгладить суровые морщины, прорезавшие его лоб.

– Я не мог проявить физическую форму. – Кастор издал мрачный сухой смешок. – Оказывается, став богом, я так же слабый и никчемный, как и тогда, когда был смертным.

Лора нахмурилась. Значит, вот о чем говорила Аканта во время церемонии. Поместье, которое мы построили для тебя в горах, все это время пустовало, твои дары остались нетронутыми.

– Ты не никчемный, – покачала она головой. – И никогда таким не был. Никогда, что бы они тебе не говорили здесь, в Доме этого омерзительного клана.