– Давид, – тихо зову я.

И тут меня кто-то подхватывает сзади за талию и приподнимает. И несет.

– Помо… – успеваю произнести я, когда мне закрывают рот.

– Тихо, зайка, тихо, – слышу знакомый голос.

Василиса

– Блять! Василиса! Ты чего творишь?! – Давид, наконец, выпускает меня, но только после того, как я кусаю его за палец.

Отпрыгиваю от него на шаг и смотрю, нахмурившись, как он губами обхватывает место укуса.

– Ты не зайка, – говорит зло. – Ты кошка. Дикая кошка. Ты уже во второй раз кусаешь меня.

– Это мог бы быть третий раз, – чуть улыбаюсь. – Если бы не наручники на тебе.

Давид лишь скрипит зубами, хотя я живо представляю, что он хочет сейчас мне сказать.

– Подойди сюда, – произносит строго и сам делает шаг ко мне.

Я отступаю.

– Ну, зайка, – говорит уже мягче. – Ты же не боишься меня? Иди ко мне.

Подает мне руку.

– Я всего лишь хочу поговорить с тобой.

– О чем, Давид?

– О нас, – он опять мило улыбается. Слишком мило!

– Я пошла домой, – решительно говорю я и собираюсь обойти его, потому что он стоит на узкой дорожке к общежитию.

Но Давид опять обхватывает меня за талию и прижимает. Теперь уже лицом к себе.

– Ты не уйдешь, пока мы не поговорим, Василиса, – говорит он серьезно.

– Ну, хорошо, – соглашаюсь я. – Говори.

– Ну, не здесь же. Не на дороге.

– Не думаю, что ночью мы кому-то тут помешаем, – усмехаюсь я и пытаюсь отклониться от него, но он не позволяет. Так и прижимает меня к себе.

Тогда Давид быстро подхватывает меня на руки и несет куда-то.

– Пусти! – стучу ему в грудь, но он не обращает внимания.

Не отвечая, сажает меня на заднее сиденье машины и сам садится туда же. И слышу щелчок блокировки дверей.

– Это, чтобы мы спокойно поговорили. Без догонялок, – произносит он в ответ на мой строгий взгляд.

Пододвигается ближе.

– Василиса, – обхватывает мою голову рукой и тянет к себе.

– Ты обещал, что не притронешься, если я не захочу, – я произношу это так уверено, что Давид замирает. Пристально смотрит на меня.

– А ты не хочешь? – приподнимает бровь.

– Нет.

И он отпускает меня.

– Вот, скажи мне, Василиса, – Давид садится прямо и смотрит вперед, – к чему такие сложности? Почему мы не может просто тра… – осекается, – заниматься любовью? Нам же обоим это нравится.

– Может, потому что любви-то и нет? – спрашиваю я.

Давид опять переводит взгляд на меня.

– Сказки, – говорит сухо, но с улыбкой. – Это всего лишь сказки, Василиса. Нет любви. Поверь мне. У меня побольше опыта, чем у тебя. Просто женщины называют это заниматься любовью, а мужчины – трахаться. Тебе же нравилось? Скажи.

Я вытягиваю губы и делаю вид, что размышляю.

– Ну, не знаю, – произношу вслух. – Мне же не с чем сравнивать…

И тут рука Давида опять оказывается у меня на шее сзади. Он сильно сжимает ее пальцами.

– Какие сравнения?! – шипит он. – Никаких сравнений, пока…

Замолкает.

– Пока что? – спрашиваю я, глядя ему в глаза.

Давид немного ослабляет хватку, но не выпускает меня.

– Пока ты моя жена, никаких сравнений, – произносит уже спокойно.

– Ага, поняла, то есть мы будет трахаться, как называют это настоящие мужики, еще чуть меньше года. Вообще, мне нравится такой деловой подход. Срок обозначен. Цель тоже. Только вот, знаешь, что, Давид? – я сужаю глаза и не отвожу от него взгляда. – Не пошел бы ты с таким рациональным предложением…

– Куда? – весело спрашивает он. – Если это то место, что находится у тебя между ножек, то я готов.

И он кладет вторую руку мне на ногу. Ведет ее вверх.

– Нет! – выплевываю я. – Этим местом ты думаешь, – взглядом показываю на его ширинку. – Надеюсь, домработница не сильно испугалась?

Давид ухмыляется.

– Восхитилась! И, кстати, ты хоть понимаешь, что лишила человека нормальной работы?

– Кого это? – не понимаю я.

– Домработницу. Ты же ее попросила пораньше прийти убраться. Спасительница, – опять усмехается.

– Ну, а зачем увольнять? Она же спасла тебя. Наоборот, премию надо было выдать.

Я освобождаюсь от его рук и немного отодвигаюсь.

– Ну, то есть ты считаешь нормальным, что в доме прибиралась бы женщина, которая видела член твоего мужа? – с ухмылкой спрашивает Давид.

– Да, Господи, Давид, – я закатываю глаза, – если ты по этому принципу будешь искать себе домработницу, то поиски затянуться…

– Ну, я не спал с домработницами. Зря ты, Василиса. И вообще, – опять придвигается ближе.

Я буквально вжимаюсь в дверь. В надежде дергаю ручку.

Губы Давида почти касаются меня.

– После тебя у меня никого не было, – шепчет он и впивается в мои губы.

И опять эти уже ставшие привычными ощущения от его прикосновений. Опять мурашки по телу и приятное тепло в животе.

Давид сразу же проталкивает в меня свой язык и ударяет в мой. Кружит вокруг него.

Потом дергает меня вниз и вот я уже лежу на спине на заднем сиденье его машины.

– Зайка, – отрывается от моих губ, но лишь для того, чтобы впиться в шею. Скользит по коже кончиком языка.

И его руку я ощущаю уже на своей груди.

– Нет, Давид, – упираюсь ему в грудь и пытаюсь поднять с себя. – Пусти!

– Ну, зайка, – почти просит он. – Я чуть не разбился. Неужели я не заслужил хоть маленькой, но награды.

– Маленькой? – спрашиваю я и просовываю руку между нашими телами.

Нащупываю его ширинку и там уже колом все стоит. Такое твердое и большое, что еле умещается в моей ладони.

– Да, зайка, да, вот так, – как в бреду шепчет Давид и закрывает глаза.

Я сжимаю ладонью два раза и отпускаю. Убираю руку. Приподнимаю обмякшее от ласк тело Давида и выскальзываю из-под него.

Он открывает глаза и недоуменно смотрит на меня. Не понимает, что происходит.

– Вот, – говорю я и поправляю на себе майку, – маленькая награда.

– Два раза сжала член и все?! – возмущается Давид. – Бросила, не доделав?!

– Ну так и ты не довел до конца начатое, – пожимаю плечами.