— Пожалуй, это самый разумный выход.

Слава богу! Питер так боялся, что она откажется от его предложения… Провести ночь в одном мотеле, почти рядом… Пускай это всего одна ночь в разных комнатах, но он так хочет этого. Хотя бы какое-то подобие близости с ней, пусть и неполной…

Господи, и о чем он только думает? Если бы это несчастное продрогшее существо знало о его безумных фантазиях, то, наверное, тут же покинуло бы мотель. Леа, Леа, Леа… Ему хотелось повторять это имя бесконечно. Называть ее этим именем, вслушиваться в его нежную музыку, вдыхать его цветочный аромат. Леа… Кажется, он помешался на этой женщине. Свихнулся окончательно и бесповоротно…

— Пойду, узнаю насчет номера, — пробормотал он, смущенный своими мыслями и ее взглядом — зеленым, внимательным. — Скоро вернусь.

Леа посмотрела ему вслед. Торопливая, но уверенная походка, мокрая футболка, облегающая стройное тело, блестящие темно-каштановые волосы… Нет уж, лучше не думать об этом — не то бессонницей будет мучиться не только Питер…

Им дали два номера, находящихся по соседству, — этого Леа боялась и желала больше всего на свете. Они будут так близки и так далеки друг от друга… Возможно, она услышит его шаги, шорох сбрасываемой им одежды… Опять эти дурацкие фантазии… Единственное, о чем она должна сейчас думать, так это о горячем душе и сухой одежде… Но почему-то эти мысли занимают ее меньше всего.

— Ну что ж… — Питер протянул Леа ключ от ее номера. — Денег выдался не из легких… Прости меня — ведь это я вытащил тебя на озеро…

— По-моему, было не так уж и плохо, — засмеялась Леа. — Прогулка под дождем… Правда, я порядком вымокла и замерзла, но горячий душ и кофе это быстро поправят…

— Хотелось бы верить… Если что-то понадобится — заходи ко мне. Наши номера рядом.

Напрасно он напоминает ей об этом — едва ли Леа забудет о столь близком соседстве…

— Хорошо, — кивнула Леа и вставила ключ в замочную скважину.

Горячий душ, как всегда, подействовал на нее благотворно. Она согрелась, расслабилась и почувствовала в теле приятную легкость… Сейчас она облачится в белый махровый халат, висящий на крючке около душевой кабинки, позвонит и закажет в номер чашечку кофе, на этот раз со сливками…

Леа надела халат, мягкие тапочки, замотала голову полотенцем и вернулась в комнату. Номер был довольно уютным — не чета номеру в их городской гостинице, пустому и холодному… Хотя, в том состоянии, в котором она находилась тогда, любой номер показался бы ей неуютным…

Здесь все было оформлено в голубых тонах — легкий светло-голубой тюль на широких окнах, голубые с серебристой искрой обои, голубое белье на кровати, слишком большой для того, чтобы спать на ней в одиночку… Леа уселась в кресло, обитое синей таканью — чем-то средним между вельветом и плюшем, — и потянулась к телефону, заранее воображая чашечку с дымящимся кофе в руках. Однако звонку не суждено было состояться — в номер постучали.

Неужели персонал «Стивали» читает ее мысли и ей принесли кофе, не дожидаясь звонка? Едва ли…

— Кто там? — спросила Леа, решив не играть в отгадки.

— Это я… Если ты не очень занята…

Сердце ее учащенно забилось. Она даже не думала о том, что Питер может зайти к ней. Леа тут же вскочила с кресла, подошла к двери и открыла ее.

— Заходи. Я, правда, не в лучшем виде… — указала она на белоснежный тюрбан на голове.

— Не переживай, я тоже не тяну на Клинта Иствуда в этом махровом халате. У меня появилась идея — чтобы не заболеть, нам нужно выпить чего-нибудь горячительного…

— Я хотела заказать кофе…

— Лучше чего-нибудь покрепче, — улыбнулся Питер и сел в кресло, в котором несколько минут назад сидела Леа. — Как ты относишься к виски?

— Гмм… Честно говоря, никак… Я всегда любила легкие коктейли… Вот Пэтти обожает текилу, а я так и не смогла оценить этот напиток.

— А коньяк?

— Можно попробовать, — согласилась Леа. — В конце концов, если я опьянею, то не доставлю никому неприятностей — кровать рядом…

— Отлично! — Питер набрал номер обслуги и заказал коньяк, лимоны и красный перец. — У тебя есть особые пожелания?

— Если только… У них есть черные оливки? Большие и без косточек?

— И еще черные оливки, большие и без косточек. Они у вас есть? Замечательно.

— Питер, а зачем красный перец? — поинтересовалась Леа, когда заказ был доставлен в номер.

— Люди делятся на три категории: людей, которые просто любят поесть, гурманов и людей с… ммм… извращенным вкусом. Кажется, я отношусь к последней категории… Так, во всяком случае, считает моя мать. Привычка пить холодный кофе с лаймом понятна далеко не всем. А насчет коньяка — мой отец научил меня этому способу. Все просто — добавить в коньяк красный перец, размешать его и — вперед. — Леа представила вкус этого напитка, и ее передернуло. — Вот и мама говорит — извращенный вкус… Но мне нравится — обжигает горло.

— На вкус и цвет товарищей нет. Конечно, коньяк с перцем — не совсем традиционный напиток, но если тебе это нравится — почему бы и нет?

Питер разлил коньяк по бокалам, насыпал в свой бокал красного перца и размешал его маленькой ложечкой для оливок. Ложечка звякнула о края бокала, и Леа, как бы очнувшись от этого звука, наконец осознала, что все происходящее не плод ее фантазии, а вполне реальная действительность. Они вдвоем в номере мотеля… Коньяк, лимоны, позвякивание ложечки, дымчатые бокалы, наполненные коричневой жидкостью, легкие руки Питера, с быстротой фокусника колдующего над столом…

Питер протянул ей бокал. Леа взяла его и на мгновение прикоснулась к теплым пальцам мужчины. Их взгляды встретились, и Леа смущенно опустила глаза — это случайное прикосновение проникло внутрь нее и разбилось на тысячу солнечных зайчиков, теплых, щекочущих и пахнущих весенним ветром. Ей показалось, что это непередаваемое ощущение светится в ее глазах, и был велик страх, что Питер — всезнающий Питер — прочитает его…

— Выпьем за этот день — странный, но, как ты выразилась, — веселый… Несмотря на то, что влипли мы по самые уши и промокли до нитки, было здорово. Я получил такой заряд бодрости, что теперь мне хватит его надолго… За нас, Леа. За тебя и за меня… За наше чудесное знакомство, за этот странный день, за озеро, за ливень, за мой остановившийся «пикап»… В общем, за все, что связало нас с тобой одной нитью, пусть только на один вечер…

В его словах было столько страсти и какой-то обреченной нежности, что сердце Леа сжалось. Может быть, ее фантазии были не так уж и необоснованны? Может быть, его взгляды, его слова, его прикосновения все-таки имели ту подоплеку, о которой она так часто думала? Сейчас, слушая его слова и глядя в эти чистые, просветленные глаза, она уже не знала, не понимала, о чем должна или не должна думать… Ясно было только одно — она окончательно запуталась в себе. И размотать этот клубок противоречий и сомнений мог только один человек — Питер. Но именно к нему она боялась обратиться за помощью…