— О, это компромат на тебя! — воскликнула она, крутя голограмму под разными углами. — Флэттери умер бы от зависти!

— Скажи спасибо Рико, — пробурчал Бен. — Эти штуки он придумал. Если бы Флэттери не скушал «Мерман Меркантил», он был бы сейчас миллионером. Мы только потому и сумели приподняться, что Рико всю аппаратуру создавал своими руками. Мы всегда были на шаг впереди всех.

— А она очень красивая, — заметила Криста, разглядывая голограмму, на которой Бен и Беатрис улыбались в объектив, держась за руки. — Вы ведь долго работали вместе. Вы были влюблены друг в друга?

Бен неестественно закашлялся, нажал несколько кнопок на консоли, и кухонная машина тихо заурчала.

— Теперь уже трудно объяснить, — тихо сказал он, — были ли мы влюблены или просто пытались выжить, цепляясь друг за друга. Никто не мог нас понять, за исключением, пожалуй, Рико.

— Но ты занимался с ней любовью?

— Да, — ответил Бен, продолжая возиться с консолью кухонного аппарата. — — Да. Мы занимались с ней любовью. В течение нескольких лет мы полностью отдавались друг другу и стали очень близкими людьми…

— А сейчас?

Бен все еще не оборачивался, и Криста увидела, как он вздрогнул, словно от удара бичом.

— Сейчас — нет!

— И теперь тебе грустно? Тебе ее не хватает?

Наконец он обернулся. И на лице его отразилась чудовищная борьба между обуревающими его эмоциями и мыслями. Кристе показалось, что сейчас он начнет вдохновенно врать и… И тяжелый вздох убедил ее: все, что он сейчас скажет, будет правдой.

— Да, — признался он. — Я тоскую по ней. И не как любовник. Это давно ушло в прошлое. Даже попытка восстановить наши отношения была бы мучительной для нас обоих. Я тоскую по работе с ней, потому что никто не умел, как она, разговорить объект перед камерой. Мы работали так: Рико следил за технической стороной, а мы с ней на пару «разминали тему». Я слышал, что теперь у нее роман с Макинтошем из Контроля, но сомневаюсь, что он может дать ей столько, сколько я. Но, как бы там ни было, жизнь продолжается. Для нас обоих.

— А если один из вас влюблен, значит, второй свободен?

— Пожалуй, ты права, малышка, — расхохотался Бен.

Криста покатала голокубик в ладонях и положила на стол.

— А в меня ты сейчас влюблен?

Бен снова рассмеялся и взял ее за плечи.

— Я помню каждый миг с тобой. Я помню, как впервые увидел тебя в лаборатории Флэттери. Помню, как ты искоса поглядела на меня и улыбнулась… Наши глаза встретились и… Я в жизни не испытывал ничего подобного. И до сих пор, стоит мне встретить твой взгляд… Да я думаю только о тебе. Я мечтаю о тебе. Похоже это на влюбленность? Или на любовь?

Криста почувствовала, как ее заливает румянец — от пяток до корней светлых волос.

— Со мной происходит то же самое, — призналась она. — Но мне не с чем сравнивать. И как мне теперь жить, зная, что ты… Ты все еще думаешь о ней?

— Любовь не соревнование, — очень серьезно сказал Бен. — Она вот взяла и объявилась. Бывали и у меня трудные времена, когда я ненавидел Би, и все же я понимал, что виноват сам, и все кончалось хорошо. Мы с ней были одного поля ягоды — если любили, так не допускали никого и ничего, что могло нам помешать. Она была потрясающей женщиной, уникальной. Иначе я бы ее не любил. Нас всегда сопровождали слухи и сплетни. Но она их называла «линиями, сходящимися в одной точке». Мы поклялись друг другу, что, если однажды для одного из нас наступят трудные времена, второй…

— И ты согласился на интервью со мной только потому, что она тоже работала в «Теплице»?

Бен снова рассмеялся:

— Ага, подколола меня? Допустим, я скажу «да». Без комментариев. Тем не менее я тогда думал, да и до сих пор считаю, что твоя история — самый горячий материал на всей Пандоре. Но делать о тебе репортаж снаружи было бы полной бессмыслицей. Хотя должен тебе признаться, что, измаявшись одиночеством, я все же надеялся, что встречу в Теплице ее…

— И что дальше?

— Встретил. Любовная страсть куда-то пропала, и мы остались добрыми друзьями. Отличными друзьями, которые прекрасно могут работать на пару.

— А ты сам-то понимал, что Флэттери нас с тобой использует?

Криста сняла шляпу и бандану и положила их на стол. Затем с удовольствием встряхнула волосами — и отметила довольную усмешку Бена. С тех пор как они ступили на борт «Летучей рыбы», он не позволял себе даже малейшего проявления симпатии к ней.

— Конечно, понимал. Потому-то все и… случилось так, как случилось. Флэттери оговорил заранее, что ни одно интервью не пойдет в эфир без его одобрения. Мне платили, давали время на общение с тобой — целых пять раз! Я понимал, что это сюжет века , но Флэттери это тоже понимал и платил за то, чтобы сюжет не появился на экранах.

— Так и было, — вздохнула Криста. — И он понятия не имел, к чему все это приведет. А теперь мы с тобой здесь. Мы вместе. И я счастлива. А кроме того, я ужасно хочу жрать! — Заметив удивленную физиономию Бена, она упрямо добавила: — Как бы это ни выглядело в твоих глазах!

Но Бен понял шутку и, прикоснувшись к ее фальшивому животу, как бы невзначай заметил:

— Да ты и так уже наелась до отвала!

И, пряча усмешку, занялся кухонным аппаратом.

Криста наблюдала, как за окном проносится сине-зеленый морской пейзаж келпопровода, и ее учащенное дыхание туманило зеркальную поверхность плаза. Хотя Теплица находилась на морском берегу, Кристе никогда не позволяли гулять по пляжу. Флэттери боялся, что она снова вступит в контакт с келпом.

Бен тронул Кристу за плечо. За окном были видны останки очередного келпа. Это растение сожгли до самого корня, лишь немногие отходящие от остатков слоевища отростки напоминали о его былом величии.

— Судя по сводкам, этот келп уничтожил три семьи — шестнадцать человек, — пояснил Бен. — Охранка тут же им занялась. Они называют это «прополкой».

И вновь их кораблик, миновав участок открытой воды, нырнул в сумрак келпопровода, но Кристе уже было все равно: все ее сосредоточилось на плече, которого касался Бен. Она была так счастлива, что с трудом сдерживала слезы. Ну как ему объяснить это, как? Ему, который столько раз прикасался к другим людям, сам того не замечая?

Бен достал из распределителя два подноса и водрузил их на стол. Затем разложил ложки, вилки, салфетки и зубочистки. Криста безумно хотела есть, но с тех пор, как она шагнула на борт этого судна, ею овладела какая-то сонливость, от которой вовсе не хотелось избавляться.

Солнечный свет давал ей особую силу, и Криста это знала. И этот изумительный поцелуй Бена тоже придал ей сил. И даже что-то в поведении Рико тоже добавляло ей сил — если бы она знала, что!