Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И ведь с тех страшных пор и до вчерашнего дня, то есть двадцать дней (!), интернет-компания рассказывала и даже показывала нам что-то по телефону. Затем к ней подключилась служба доставки. Вскоре этим вопросом занялась хозяйка, которая знает, как мы любим Интернет. Спуску им ни дня не давала! Но только вчера принесли новый роутер.
В такие моменты жители страны широко разводят руками, поднимают лицо к небу и нежно улыбаются: Итаааалия, говорят они.
Исповедь
Августин Блаженный. Четвёртый век нашей эры
Каким же образом уменьшается или исчезает будущее, которого ещё нет? Каким образом растёт прошлое, которого уже нет? Только потому, что это происходит в душе, и только в ней существует три времени. Она и ждёт, и внимает, и помнит: то, чего она ждёт, проходит через то, чему она внимает, и уходит туда, о чём она вспоминает. Кто станет отрицать, что будущего ещё нет? Но в душе есть ожидание будущего. И кто станет отрицать, что прошлого уже нет? Но и до сих пор есть в душе память о прошлом. И кто станет отрицать, что настоящее лишено длительности: оно проходит мгновенно. Наше внимание, однако, длительно, и оно переводит в небытие то, что появится. Длительно не будущее время – его нет; длительное будущее – это длительное ожидание будущего. Длительно не прошлое, которого нет; длительное прошлое – это длительная память о прошлом.
Про любовь
Сегодня наблюдала трогательную сценку. В Риме есть одна знаменитая кофейня. Считается, там самый вкусный кофе в Риме – читай: в мире. Кофе действительно особый. Я не специалист, но это очевидно. Секрет в пенке. И начнём с того, что очередь туда с утра и до вечера. Причём не только туристы стоят – сами римляне. И настоящие кофеманы пьют его у стойки. Потому что говорят: пока несёшь, процессы в нём проистекают неправильно. К тому же, как только сядешь за стол, – цена увеличивается вдвое. Но я пренебрегла приличиями – погода сегодня располагала. Пусть ветер, но солнечный денёк. Основная масса посетителей толпилась у стойки, а я села за столик на улице – для тех, кто в кофе ничего не понимает. И как всегда в Риме – устроено всё абсолютно безалаберно. Сидишь прямо на проезжей части. И пусть машин немного, но ведь есть ещё и велосипедисты, и эти на мопедах. А главное – толпы растерянных туристов, которые норовят на повороте прямо на тебя упасть. Полежать, передохнуть хоть немножко.
И всё-таки сижу я на солнышке, и вот прямо ко входу подруливает внаглую новёхонький высокий чёрный дорогущий джип. Обычно в таких злые рэпперы ездят. Но из-за руля выползает щупленький, старенький-престаренький щеголеватый синьор в превосходном костюме и тихонько семенит внутрь кафешки. Видно, постоянный посетитель – обслуживание вне очереди: тотчас возвращается уже с чашечкой к пассажирской двери. И тут самое время представить белокурую красотку с большими губами и внушительными сиськами, но медленно опускается тонированное стекло – за ним оказывается буклированная прелестница, его же возраста. Она важно и благосклонно кивает, принимая любимый напиток из рук своего кавалера. Аккуратно снимает крошечной ложечкой волшебную пенку и кормит ею обожателя. Затем глотком поглощает обжигающую восхитительную жидкость, возвращает чашечку и медленно закрывает окно. Осчастливленный синьор бросается внутрь и теперь вприпрыжку бежит на своё место за рулем – позади давно образовалась пробка. Начинают раздаваться нетерпеливые гудки, что-то выкрикивают водители. Хлопает дверь, джип срывается с места и исчезает в извилистых переулках за Сапиенцей.
М-да, судя по ловкости и отлаженности действий этой нежной пары, трюк они этот проворачивают с изрядной периодичностью. Отличные ребята!
Вечер
«Дальние улицы жизни не предоставляют тех удобств, которыми привыкли пользоваться обитатели городских центров. Нет электрического и газового освещения, даже керосиновых фонарей, нет мостовых – путнику приходится идти наугад и в темноте ощупывать дорогу. Если хочешь огня, нужно ждать молнии либо самому добыть искру тем первобытным способом, какой существовал у наших отдалённых предков: выбить её из камня. При мгновенном свете вдруг из темноты выступят очертания незнакомых мест: что увидел в одно мгновение – старайся удержать в памяти, ошибочно или правильно было твоё впечатление. Второй раз не скоро удастся добыть свет – разве ушибёшься лбом о стену и из глаз искры посыплются. Что можно при таком свете увидеть? И как можно требовать отчётливости и ясности в суждениях от тех людей, которых любознательность (будем думать, что любознательность достаточно в нас сильна) осудила странствовать по окраинам жизни? И как можно их дело приравнивать к делу обитателей центров?»
Лев Шестов. Апофеоз беспочвенности
Стемнело. Точнее, гаснет день. Ещё точнее – тёмной вуалью опускаются сумерки, как будто меркнет свет в театральном зале. Медленно и интригующе. Где-то хлопают тяжёлые входные двери палаццо, но пока ещё тишина. Только тихий шелест разговоров из кофейни на углу и посвистывает крохотная певунья на соседней крыше.
Включила лампу на комоде.
В Ватикане
Обратила внимание на пару. Точнее, сначала я поймала духи. Это были старомодные, тяжёлые, сладкие волны. И чуть горьковатое в конце. У меня точно такие были! И я их любила! Очень! Но как их звать… я обычно ношу одно и то же годами. Не могу вспомнить. Как звать-то? И кто сейчас осмеливается «надевать» такое?! Сегодня они кажутся вульгарными очень. Это ж 90-е, что ли… Забавно, как поменялась тенденция, палитра ароматов. Я с любопытством обернулась. Позади оказалась пара. Мальчик восточной внешности, ну, не совсем мальчик, скажем так – невысокий молодой человек до тридцати, который не очень ловко чувствует себя в европейской одежде да и в бейсбольной кепке тоже. За руку он держал очень-очень красивую девушку – молодую женщину лет двадцати трёх. Как из сна какого-нибудь падишаха! Тяжеловато сложена, как всякая восточная женщина, точнее, портила её силуэт дурацкая баска на кофте и узкие брюки, но и это неважно – она была прекрасна, как мечта поэта! как утро розы! Её темные волосы, вероятно вымытые в нескольких флаконах этого тягучего аромата, были спрятаны под белой тканью. Она горделиво подставляла своё лицо свету, но стоило задержать на нем внимание, как пугливо прятала его между своим плечом и плечом спутника. Приём был хорошо отработан и прелестен тем взаимопониманием, которое царило между влюблёнными.
Я схватила мужа за руку: «Стой! Что за духи? Может, у меня даже валялись такие, когда мы познакомились. Чуешь?» Он остановился на долю секунды, потянул своим длинным носом и произнес: «Лу-лу». Точно! Синенький такой флакончик. С красной треугольной крышечкой. Иланг-иланг, лилия, жасмин, ваниль. «Лу-лу»! Мимоза и корица… Там ещё на картинке такая тётенька… короче, неважно. Очень ей шли эти духи! Прямо для неё придуманы. Именно что прекрасны были в гармонии с ее