— Всего лишь? — лукаво переспросил Фицроджер, поднимая ее лицо за подбородок и не спуская с нее смеющихся глаз.

— Я никогда бы не выбрала тебя, — проворчала она, — если бы ты не был соседом с обученным войском!

— Значит, мы просто созданы друг для друга! — Он и не думал обижаться. — Я тоже не выбрал бы тебя, не владей ты изрядным куском Англии!

Прежде чем она успела возмутиться, их губы соприкоснулись. Он держал ладонь у нее на затылке, и у Имоджин не оставалось иного выхода, как покориться.

Она решила, что поцелуи — весьма странное занятие. Нет никакого смысла сливаться губами. Но почему тогда все ее тело стало податливым, как горячий воск? Это было похоже на то, как если бы она опустилась в горячую ванну или выпила чересчур крепкого вина. А близость его тела, отделенного от нее лишь тонкой туникой и ее платьем, действовала на нее возбуждающе.

Хорошо хоть, что это не считалось грехом…

Ее руки сами легли на его плечи. Ведь надо же ей за что-то держаться, чтобы не упасть с кровати?

Твердые, выпуклые мышцы у него на плечах заметно расслабились под ее ладонями. Она ощутила излучаемую ими огромную мощь и почувствовала себя защищенной. Она задрожала в его объятиях.

Он отодвинулся и легонько чмокнул ее в нос. Он был совсем не похож на себя. Моложе. Ласковее. Даже его голос смягчился, когда он шепнул:

— Поверь, Имоджин, мы просто созданы друг для друга!

Она мигом отодвинулась от него и гордо вздернула подбородок:

— Ну разумеется! Ты силен, а я богата!

Он рассмеялся и отпустил ее, снова превратившись в сурового тирана.

— Между прочим, свою силу я уже доказал, Рыжик! А ты не хочешь показать мне свое богатство?

Ну вот, так она и знала! Ему не дает покоя сокровищница! Она постаралась скрыть свою ярость. Она не позволит ему совать нос, куда не следует, пока не будет подписан брачный контракт, утверждающий ее права на Кэррисфорд.

Он понял, что таится за ее упрямым молчанием, и грустно покачал головой:

— Эх, Рыжик! Не вздумай сцепиться со мной из-за чего-то действительно ценного. Опять проиграешь!

— Не проиграю! — Она выпрямилась, словно проглотила палку. — Потому что я — Имоджин из Кэррисфорда, а ты — никто!

На его лице появилась такая гримаса, что у нее душа ушла в пятки, хотя она не подала и виду.

— Если дойдет до драки, — вкрадчиво проговорил он, — то выиграю я, потому что ты — всего лишь Имоджин из Кэррисфорда, а я — вплоть до последнего времени — был никем. Я знаю такие способы драться, о которых ты и понятия не имеешь. Ты до сих пор не знаешь, Рыжик, что такое жизнь, и если будешь хорошей девочкой, я позабочусь, чтобы тебе никогда не пришлось этого узнать.

Он вышел, не дожидаясь ответа, и его стремительные шаги раздались на винтовой лестнице.

— Я ненавижу тебя, Бастард Фицроджер! — закричала она ему вслед.

Шаги затихли.

Имоджин замерла, едва дыша. Она впервые разозлилась до такой степени, что у нее хватило дерзости напомнить ему, что он бастард.

Прошло несколько томительных мгновений, прежде чем звук шагов возобновился. Он спустился вниз. Имоджин без сил рухнула на постель. Он не стал вымещать на ней свою ярость.

И это почему-то разочаровало ее.

Вскоре раздался стук в дверь и в комнату вошел Реналд де Лайл с пергаментом, пером и чернилами.

— Это еще для чего? — подозрительно осведомилась Имоджин.

— Ваш брачный контракт. Тай полагает, что раз вы являетесь стороной, выдвигающей условия, лучше вам изложить их на бумаге.

Она ошалело захлопала ресницами.

— Фицроджер позволит мне написать все, что я хочу?

— Как видите, — ответил де Лайл с галантной улыбкой. — Ах, хотел бы я иметь золотистые кудри и огромные голубые глаза! Он бы и охнуть не успел, как я увел бы у него из-под носа этот замок!

— Только если бы вы на нем женились! — отпарировала она.

— Верно. И только если бы у меня самого был такой же прекрасный замок. — Он протянул ей пергамент. — Изложите ваши пожелания, милый цветочек!

Как только он ушел, Имоджин прикинула, что ей следует написать. Но в конце концов написала в точности то, о чем они договорились — исключая пункт о мести Уорбрику, — и даже упомянула о том, что будет править Кэррисфордом с его ведома. В конце концов, чудес на свете не бывает, а без этого условия он не подпишет контракт.

— Леди Имоджин! Вы слыхали? Сюда едет король! — Круглое лицо Марты раскраснелось от возбуждения.

— Что?!

— Король прослышал о том, что здесь творится, и едет вас спасать! Он уже прислал гонца, а с ним целый отряд вооруженных рыцарей!

— И никто ничего мне не сказал? Позовите Фицроджера!

От испуга глаза у Марты стали как блюдца, но она послушно побежала выполнять приказ.

Имоджин от гнева готова была рвать и метать.

День уже подходил к концу. Составив брачный контракт, она сидела у себя в спальне и томилась от безделья и сомнений, хотя в глубине души понимала, что сделала правильный выбор.

И без толку тратила время.

Она составляла язвительные, остроумные речи, с помощью которых поставит на место выскочку Фицроджера. И без толку тратила время.

Она вспоминала их поцелуй и пыталась угадать, поцелует ли он ее еще раз.

И без толку тратила время.

Если бы ей хватило ума выглянуть во двор, она давно увидела бы гонцов короля.

Явился Фицроджер — живое воплощение рыцарской учтивости.

— Вам что-то угодно от меня, миледи? Не желаете ли спуститься в зал, чтобы перекусить?

— Нет… Да… Может быть. Но прежде я хочу, — произнесла Имоджин, кое-как собравшись с мыслями, — поговорить о королевском гонце!

— Почему? — Он не был ни смущен, ни пристыжен.

— Потому что это мой замок, Фицроджер, — процедила она сквозь зубы, — а значит, он привез послание для меня!

— Нет, не для тебя. Он привез послание для меня, с просьбой, прийти на помощь бедной девочке, попавшей в ужасное положение. Он вообще-то направлялся в замок Клив, но по дороге услышал, что я в Кэррисфорде, и потому повернул сюда.

— Ох! — Из Имоджин словно выпустили воздух. Но она не уронит себя в его глазах. В конце концов, это ее замок! — И тем не менее я бы хотела с ним поговорить.

— Боюсь, что он уже уехал вместе с охраной. Они ищут Уорбрика, чтобы призвать его на королевский суд.

— Так он и явится! — фыркнула Имоджин.

— Мы тоже в это не верим, — ответил Фицроджер. — Но следует соблюдать порядок.