Вряд ли она отдаёт себе отчёт, что я прекрасно вижу, как её губы распухли от покусывания нижней, как они заманчиво покраснели, как забавно распушились после душа рыжие волосы… И как подрагивают длинные ресницы, когда Инна водит по мне взглядом.

Она снимает очки, но мне не возвращает. Откладывает в сторону, а вместо этого выставляет передо мной два пальца.

— Сколько? — важно спрашивает, с любопытством наклонив голову.

Тут я уже не выдерживаю и уверенно — даже не беспокоясь о реакции — тянусь губами к оттопыренным пальчикам. Целую оба, чувствуя их лёгкую дрожь и приятную мягкость.

— Как видишь, попал, — заявляю, отстранившись.

И тут же смотрю в глаза. Недовольства не вижу — похоже, на этот раз Инне не до сопротивления. Настолько увлеклась моим зрением? Или маскирует этим интересом нежелание отстраняться и прекращать мои вольности?

Впрочем, какая разница. Меня устраивают оба варианта.

А Инна опускает руку, на которой показывала пальцы, и демонстративно пожимает плечами.

— Так, может, наугад, — с уже знакомыми мне нотками дерзости заявляет. — Старость вообще не радость.

Снова ухмыляюсь. Интересно, нахальная девчонка осознаёт, что только больше распаляет своими безобидными выходками?

Скорее всего, не догадывается, но это её не спасёт. Как, впрочем, не помогут ей и попытки спрятаться от меня за колючками. Потому что я уже совсем наглею — зарываюсь одной рукой в её волосы, при этом придвинувшись к Инне настолько близко, насколько это возможно. Шансов отодвинуться не оставляю — обе её ноги оказываются по бокам от меня. Мы впритык, и ни одно её движение не пройдёт не прочувствованным.

Кажется, она замирает. А я касаюсь пальцами приоткрытых губ, провожу по подбородку, очерчиваю скулы, одновременно глядя ей в глаза. Девочка совсем не сопротивляется… И она настолько рядом, что я это и вижу, и чувствую. Дрожит ведь скорее от предвкушения. Инна вообще очень чувственная, и отдаётся со всем пылом, забываясь. Я помню.

— Тогда попробуем ещё, — вкрадчиво проговариваю я. — Итак, лоб здесь, — снижаю голос, поцеловав Инну пока что целомудренно туда.

Она неосознанно выдыхает где-то в районе моей шеи, отчего немного даже щекотно. Что, впрочем, не только не сбивает мой настрой поддразнить девчонку, а только разжигает. Она всегда такая особенно милая и трепетная, когда сдаётся, сама того не замечая.

— Нос, — продолжаю я перечислять поцелуями всё, что вижу. На этот раз касаюсь губами чуть дольше, уловив, что Инна чуть не поднимает руку в непонятном жесте. — Щёки…

Она дышит всё более сбито, но с каждым моим словом и действием ощутимее расслабляется… Отпускает себя. Даёт послабления нам обоим.

— Веснушки, — важно заявляю, ведь это вроде как особенный уровень сложности для кротов вроде меня.

Ну и это то, чего, наверное, давно хотел. Нравятся мне они на её лице. Придают ему особенной трогательности и мягкости.

Инна закрывает глаза, позволяя мне осыпать поцелуями её лицо. И не просто даёт на это такое открытое согласие — откликается, причём всё более заметно. Тело отзывается, ещё помнит меня, явно не отошло с того момента, когда мы ласкались в моей комнате. Тот же трепет в ответ, то же стремление ко мне навстречу. Слегка двигаю бёдрами, вжимаясь теснее. Инна в ответ хватается мне в плечи, раздвигает ноги шире, чтобы острее чувствовать меня. Неосознанно или нет, неважно. Это уже давно, чёрт возьми, неважно, когда тут всё только назревает, а не обламывается.

Мне уже не до разговоров и дразнилок. Я хочу Инну, буквально жажду, и так остро, будто не прошло совсем немного времени с нашего первого раза. Да и она уже совсем шумно дышит и не столько цепляется мне в плечи, сколько обнимает.

Обозначаю свои намерения, впиваясь в пухлые губы поцелуем и одновременно проникая ладонью под футболку. Инна замирает на какое-то мгновение, пусть даже ощутимое, а потом прижимается ко мне крепче, чуть ли не обвивая своими ногами.

Отлично, конечно, но пока мы в одежде, это скорее сковывает. Впрочем, разберёмся потом. Сейчас не до этого, ведь мне возвращают поцелуй, жадно, почти грубо и определённо страстно. Нежности девочка пока ко мне не проявляет в открытую, только неосознанно. Но я уж точно не жалуюсь.

Разрываю поцелуй, когда начинаю чувствовать привкус крови на губах. Опять Инна разошлась. Смотрю в её лицо и подмечаю, что там безобидная царапинка слегка открылась. Я её даже не обрабатывал, заживает сама.

А потому внимание быстро переключается на другое. Инна открывает глаза, смотрит на меня ошалелым потемневшим взглядом, а у самой на лице лёгкий румянец. Вряд ли от смущения, но точно от меня.

Бесцеремонно поднимаю руку выше, по плавным линиям талии, приподнимая футболку, оголяя всё самое интересное, на что Инна неожиданно громко вздыхает. А потом обвивает руки вокруг моей шеи, слегка царапая её ногтями. Вряд ли этот жест для того, чтобы я не мог снять футболку окончательно — но на всякий случай не спешу.

В конце концов, трогать я могу и через одежду. Скольжу ладонью ещё выше, к груди. Тут же чувствую горячие мурашки по телу от томного вздоха мне в шею и смотрю в совсем уже растерянное лицо.

— Владислав Дмитриевич, — неожиданно и почти осознанно проговаривает Инна едва слышно, когда всё-таки встречает мой взгляд своим.

Даже не знаю, что она хотела этим выразить, но физически не могу разорвать зрительный контакт. Ищу в глазах тот протест, который едва пробивался среди слов — не нахожу. Скорее мольбу.

Но мы оба знаем, чего оба на самом деле хотим.

— Влад, — поправляю непреклонным шёпотом и провожу носом за небольшим ушком.

— Влад, — послушно безотчётно повторяет Инна, и от одного только этого почти нежного звука моего имени на её губах меня накрывает.

А она ещё и бездумно поглаживает мне плечи и шею, смотря своими распахнутыми будто пьяными зелёными глазами так, что я больше никаких подтверждений не жду и даю себе больше воли.

И вопрос остаётся только один — взять такую горячую и податливую девочку прямо здесь, на кухне и на столе, или всё-таки до комнаты добраться. И я бы даже не раздумывал, когда такой соблазн. Инна уже и трётся, и выгибается, и сама мне рубашку комкает. Вот только разум меня не подводит и подсказывает, что из нас двоих в душе была только она. Даже если я успею выйти вовремя — опасность уже по факту есть, ведь с момента моего последнего оргазма прошло совсем немного времени.

Без презерватива никак. А их пачки у меня в комнате хранятся. И лучше я туда пойду с Инной на руках, чем оставлю её тут хотя бы на какие-то секунды. Каким бы сильным ни был отклик от её сейчас, я вообще не удивлюсь, если по возвращению меня будут ждать колючки. А снова пробиваться сквозь через оборону у меня терпения не хватит. И так еле держусь.

К тому же, Инну всё-таки били недавно. Не самое лучшее время сейчас для экспериментов типа неудобного стола. Я ведь и сейчас, когда её трогаю с самыми прямыми намерениями, всё равно периодически чувствую ранки, которые не позволяют совсем уж забыться.