— Ну мистер, не надо в полицию! — начал ныть мальчик, — всем надо что-то кушать, я всего лишь беру то, что мне надо, не более того.

— Ммм, подумал я, «беру то, что мне надо»… Вот так удача!

— Хорошо, я не стану вести тебя в полицию, однако за это ты должен будешь мне помочь, согласен?

— А что надо будет делать?

— Для тебя это будет сущий пустяк, учитывая твой опыт. Тебе надо будет прокрасться в дом одного человека, взять кое-какие бумаги и передать их мне. А за это я не только не стану сдавать тебя в полицию, но еще и дам тебе денег, согласен?

— А сколько дадите? — спросил он, хитро посмотрев мне в лицо.

— Ну, ты еще торговаться вздумал!?

— Ладно, согласен.

Согласившись с моими условиями, он отдал мне свою добычу. После чего, вернув ее законной владелице и пообещав ей непременно наказать этого юного воришку, я остановил экипаж, и мы направились к дому доктора Прайса. Остановились мы, конечно, немного поодаль от дома, все-таки мало ли что, да и извозчику вовсе не обязательно было знать, куда мы направляемся. Дойдя затем пешими до дома номер 21, который, как я уже говорил, принадлежал доктору Прайсу, мы спрятались в соседнем переулке и стали выжидать. Собственно, сама идея состояла в том, чтобы дождаться приезда Прайса, так как отчет должен был быть непременно у него, и затем, выбрав подходящий момент, выкрасть из его дома бумаги.

Просидев около двух часов все в том же переулке и начав уже изрядно коченеть, вдруг мы услышали шум приближающегося экипажа. Очень хотелось надеяться, что это был именно экипаж доктора Прайса. И мы не ошиблись, это действительно был он. Покинув экипаж, Прайс торопливо последовал к своему дому и минуту спустя скрылся за его дверьми.

— Слушай меня внимательно, — наказывал я мальчику, — через черный ход с задней стороны дома ты проберешься вовнутрь, найдешь рабочий кабинет доктора и там в столе раздобудешь необходимую мне бумагу.

— Какую, мистер?

— Это должен быть отчет о сегодняшнем убийстве, понял?

— Понял. А деньги?

— А деньги получишь, как только принесешь мне документ.

Подождав еще немного, так как время было уже и без того позднее, я дал мальчику отмашку, и он скрылся за задней частью дома. Конечно, я переживал за него, точней сказать, не за него, а за успех нашего с ним предприятия, ведь если он попадется, то обязательно расскажет Прайсу и полиции, что некий господин предложил ему деньги за кражу этой бумаги, а кроме того, обещал прикрыть его от полиции. Прайс, как умный человек, наверняка смекнет, кем именно является этот господин, и с радостью предоставит мне возможность повторить плачевную судьбу Джека. Прошло 15 минут, затем 20, наконец через полчаса я увидел худенький темный силуэт, бежавший прямо по направлению ко мне.

— Держите! — закричал он мне вполголоса еще издалека, — Вот они!

Быстро отдав мальчику деньги, я сунул бумаги во внутренний карман своего плаща и побежал прочь от этого дома. Что будет с мальчиком в дальнейшем, меня уже мало интересовало, поэтому, убегая от него прочь, я даже не решил оглянуться. Добравшись до дома, весь замерзший и окоченелый, но безумно возбужденный сознанием того, что мне таки удалось получить то, что я хотел, я скинул плащ и, укутавшись поплотней в одеяло, расположился перед маленькой чугунной печкой в своей комнате и принялся жадно читать отчет.

…

«Осмотр тела жертвы, которой предположительно являлась мадам Брюшо из бакалейной лавки, свидетельствует о том, что смерть наступила около часа назад от обильной кровопотери, несовместимой с жизнью, вследствие нанесения ранения холодным оружием. Как это и было на телах других жертв. На лбу, ладонях и стопах нанесены отметины в виде креста. На груди убитой обнаружена запись, сделанная ее кровью, однако часть слов была смыта снегом: «Кроткое сердце… для костей.»

Да, подумал я, именно то, что надо, и было размыто, хотя… есть у меня мысль относительно того, кто бы мог помочь распознать эту надпись. Но все завтра, а сейчас сон.

Утром я уже был на полпути к церкви святого Бартоломея. Естественно, что я решил обратиться именно туда, ведь где еще, как не в церкви найдутся знатоки притч Соломона. И один из таких был мне уже известен — это отец Шон. Не думаю, что он откажет мне в этой маленькой просьбе. В церкви было сейчас пустовато, по всей видимости, утренняя месса была уже окончена, и прихожане, имеющиеся здесь всегда в большом количестве, разошлись по своим мирским делам.

— Извините, — обратился я к служащему там юноше, — Вы бы не могли мне помочь?

— Да, что Вам угодно, мистер?

— Мне нужен отец Шон, Вы не знаете, где я могу его найти?

— Я позову его.

— Я был бы Вам очень признателен.

Через пару минут юноша вернулся вместе с отцом Шоном. Увидев меня, и, видимо, все-таки узнав, отец Шон попросил юношу сходить во двор якобы с каким-то поручением, хотя в действительности это было похоже на простое выпроваживание.

— Добрый день, отец Шон.

— Добрый, сын мой. Что теперь тебя сюда привело?

— Я хотел обратиться к Вам с просьбой, если Вы не против.

— Ко мне? — удивился священник, — Что ж, чем я могу помочь?

— Вот, взгляните, — сказал я, протягивая отцу Шону бумажку со словами притчи из ворованного мной отчета, — это слова из притчи, но, к сожалению, я не могу прочесть ее полностью…

— Вы хотите, чтобы я разобрался, что именно там написано?

— Да, отец.

— Ну, хорошо, — сказал он неуверенно, — только мне нужно время, я ведь тоже не помню все досконально.

— Конечно, конечно. Я готов Вам ее оставить, скажите только, когда мне прийти?

— Думаю, что до завтра я вполне справлюсь.

— Благодарю Вас еще раз, я приду завтра.

— Да, до завтра.

Покинув церковь, я вернулся домой и обнаружил на своем столе очередную записку. На сей раз записка была от Маргарет, что, конечно же, побуждало мое сердце стучаться сильней и сильней, однако не думайте, в ней не было ни пылких признаний, ни даже малого намека на них. В записке было приглашение на вечер, причем какой!! Медиумический вечер с мадам Ди Пуасье. Конечно, это имя было уже мне знакомо, ведь это именно та женщина, которую я встретил как-то на улице возле ее салона. Содержание записки было таково:

…

«Дорогой мистер Болт, имею честь пригласить Вас сегодня на сеанс медиумизма, который состоится ровно в 22 часа у меня дома.

Ваша М.»

Да, подумал я, вечер, значит… Конечно, мысли мои от такой записки сосредоточились совсем не на вечере, а на Маргарет. В голове я мысленно начал перебирать возникавшие дурацкие вопросы, например, почему так официально была написана записка или почему она обращается ко мне по фамилии, а сама оказывает мне всяческие знаки своего внимания и даже инициировала совместный поход в театр. На самом деле, такие вопросы являются обычной чепухой, приходящей в любую влюбленную голову, именно они лишают нас сна и покоя, мучая ежеминутно и умоляя себя разрешить. Однако меня сейчас утешало одно — сегодня я увижу ее. Остальное является уже вторичным.