Пендергаст перевел взгляд на запечатанные конверты и замер на несколько секунд, не прикасаясь к ним. Наконец он взял конверт авиапочты и задумчиво покрутил его в руках. Оставив другие, он направился назад к креслу, сел и вскрыл конверт. Внутри лежал единственный листок тонкой бумаги, письмо, написанное детской рукой старомодным немецким шрифтом, известным под названием Sètterlin. Пендергаст начал читать.

6 декабря

Школа Мер-Эглис

Сент-Мориц, Швейцария

Дорогой папа,

со дня твоего последнего приезда прошло много времени. Я считал дни. Их набралось сто двенадцать. Я надеюсь, что ты скоро приедешь.

Относятся ко мне хорошо. Кормят здесь тоже очень хорошо. В субботу на ужин нам на десерт дают линцский миндальный пирог. Ты когда-нибудь ел миндальный пирог? Очень вкусно.

Многие учителя здесь говорят по-немецки, но я всегда стараюсь говорить на английском. Они говорят, что мой английский улучшается. Учителя очень хорошие, если не считать мадам Монтен, от которой всегда пахнет розовой водой. Я люблю историю и естественные науки, но не математику. По математике у меня плохо.

Осенью я гулял по холмам после занятий, а сейчас там слишком много снега. Мне сказали, что после Рождества меня будут учить кататься на лыжах. Думаю, мне это понравится.

Спасибо тебе за письмо. Пожалуйста, пришли еще. Надеюсь, мы скоро снова увидимся.

С любовью,

твой сын Тристрам.

Пендергаст перечитал письмо еще раз. Потом очень медленно сложил его и засунул назад в конверт. Выключил лампу, при свете которой читал, и замер в темноте, погруженный в свои мысли. Он забыл о книге, а минуты все текли и текли. Наконец он снова шевельнулся, вытащил из кармана пиджака сотовый телефон и набрал номер с территориальным кодом Вирджинии.

– Центральная, – раздался четкий голос без акцента.

– Говорит специальный агент Пендергаст. Пожалуйста, переведите меня в Южно-Американский отдел, стол четырнадцать «С».

– Соединяю.

Последовала короткая пауза, щелчок, наконец на линии раздался другой голос:

– Агент Уилкинс.

– Говорит Пендергаст.

Голос зазвучал чуть тверже:

– Слушаю, сэр.

– Сообщите статус «Лесного пожара».

– Устойчивый, но отрицательный. Ничего не обнаружено.

– Ваши мероприятия по мониторингу?

– Все посты прослушивания задействованы. Мы осуществляем мониторинг полицейских рапортов в национальном масштабе и на местном уровне, а также новостной ленты СМИ двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю, кроме того, проводится ежедневное электронное прочесывание каналов Агентства национальной безопасности. Помимо этого, мы продолжаем координировать взаимодействие с полевыми агентами ЦРУ в Бразилии и прилегающих странах в поисках… какой-либо аномальной активности.

– Вы установили мое место пребывания?

– В Колорадо? Да.

– Отлично, агент Уилкинс. Как всегда, немедленно информируйте меня, если статус «Лесного пожара» изменится.

– Непременно, сэр.

Пендергаст отключился. Взяв трубку местного телефона, он заказал еще чашечку эспрессо. Потом сделал еще один звонок по сотовому. На сей раз на окраину Кливленда под названием Ривер-Пойнт.

На его вызов ответили со второго звонка. Голоса на линии не было – он лишь услышал щелчок соединения.

– Мим? – спросил Пендергаст в тишину.

Несколько секунд ничего не происходило, затем высокий тонкий голос проскрипел:

– Это мой старший? Мой главный секретный агент?

– Мне нужна новейшая информация, Мим.

– На Западном фронте все спокойно.

– Ничего?

– Даже носа никто не кажет.

– Минуту. – Пендергаст прервал разговор: дежурный принес ему эспрессо. Пендергаст дал человеку чаевые и дождался, когда тот уйдет. – И вы уверены, что широко раскинули сеть и она достаточно мелкая, чтобы… выловить цель, если та всплывет на поверхность?

– Секретный агент, у меня онлайн задействованы несколько алгоритмов искусственного интеллекта и эвристические модели поиска, от которых у вас глаза на лоб полезут. Я мониторю весь официальный и большую часть приватного входящего и выходящего веб-трафика зоны наблюдения. Вы и вообразить себе не можете ширину полосы, которую я контролирую. Представьте, мне пришлось врезаться в серверные парки по крайней мере полудюжины…

– Не могу представить. Да и не хочу.

– В любом случае объект не появлялся в Сети, ни одного выхода в «Фейсбук» не отмечено. Но если этот тип сумасшедший, как вы говорите, то стоит ему выглянуть, и тут мы его – цап! – Голос на линии резко оборвался. – Пардон. Я все время забываю, что Альбан – ваш сын.

– Прошу вас, продолжайте наблюдение, Мим. И как только что-нибудь появится, тут же дайте мне знать.

– Не сомневайтесь.

На линии воцарилась тишина. А Пендергаст надолго замер в темной комнате.

Кори припарковала свой арендованный «форд-фокус» на широкой парковочной площадке дома 1 по дороге Вороньего оврага, иначе именуемого особняком Файна. Была почти полночь; громадная бледная луна, низко висевшая в небе, придавала соснам синеватый оттенок на фоне желтоватого снега, расчерченного тенями. Сыпал легкий снежок, и здесь, в чашеобразном плато на краю оврага, Кори чувствовала себя как в перевернутом стеклянном шаре с «падающим снегом». Впереди, словно большие серые зубы, вонзившиеся в бетон площадки, виднелись двери шести гаражей. Кори заглушила двигатель (по каким-то непонятным причинам Файн не хотел, чтобы она пользовалась гаражом), вышла из машины, направилась к двери, снимая на ходу перчатку, и набрала код на замке. Металлические брусья двери поднялись, и она вдруг резко повернулась. У нее перехватило дыхание.

В тени перед гаражом виднелось что-то. Поначалу Кори не могла сообразить, что это такое, но слабый свет от подъемника гаражной двери позволил ей разглядеть собачонку, дрожащую в темноте.

– Ой! – вскрикнула Кори, присев на корточки. – Что ты здесь делаешь?

Собачонка, повизгивая, подбежала к ней и лизнула руку. Это была дворняжка – помесь небольшой гончей и спаниеля с обвислыми ушами, большими печальными карими глазами и с белыми пятнами. Ошейника на псе не было.

– Тебе нельзя здесь оставаться, – сказала Кори. – Давай-ка в дом.

Пес с радостью последовал за ней в гараж. Подойдя к щитку, она нажала одну из кнопок, закрывающую дверь, через которую вошла. Гараж был пуст – бесполезное пространство, залитое цементом. Кори слышала, как снаружи воет ветер, сотрясая деревья. Почему, черт возьми, ей нельзя парковаться здесь?