Антон подошел к умывальнику, устроенному под навесом, положил на вмонтированную в бетон полку полотенце, открыл кран. Упругая струя воды ударила в бетонный желоб. На живот полетели брызги. Он по пояс умылся, но бриться не стал. На стоящем посреди двора столбе вспыхнул фонарь. Филиппов посмотрел на окна комендатуры. Свет горел и в комнате дежурного.

Неожиданно Антона осенила идея. Что, если подсадить под видом боевика к Мусосту в камеру кого-то из офицеров-чеченцев и попытаться его раскрутить? Нет, так дело не пойдет. Он не раскроется. Зачем? А если этот человек сидит за небольшую провинность и скоро окажется на свободе? Вдруг Мусост пожелает через него что-то передать?

Антон мысленно поставил себя на место бандита. Чего он сейчас боится больше всего? Конечно, срока. От чего тот будет зависеть? От того, какие материалы будут у следователей. Может, Мусост попытается через кого-то воздействовать на потенциальных свидетелей? Исключено, все свидетели за решеткой. В отношении него дает показания даже Сату. Но так ли откровенны бандиты? Конечно, нет. Они выдают информацию дозированно, по мере того, как понимают, что она неизбежно окажется в распоряжении следователей. Мусост знает, что сядет надолго. Возможно, и вовсе проведет остаток своих дней за решеткой. Что в этом случае должно его беспокоить? Он чеченец… Конечно, семья, дети. У таких людей на черный день всегда что-то отложено. В основном бандиты уровня Мусоста держат заначку на случай побега за границу. Если она не пригодилась, значит, он захочет передать ее родственникам. Но как? Нужен обязательно надежный человек. Кто из офицеров-чеченцев подходит на такую роль? Конечно, Джин…

* * *

Поезд медленно подползал к вокзалу. В Москве была непогода. За пеленой моросившего дождя проплывали тени зданий, местами украшенные желтоватыми квадратиками окон. Чана вышел в тамбур, снял заднюю крышку сотового телефона, вынул батарею и привычно заменил сим-карту. Набрав по памяти номер дяди, надавил вызов и приложил трубку к уху.

— Набранный вами номер временно недоступен, — раздался механический голос.

— Странно, — пробормотал он, оглянулся на вышедшего мужчину, который сразу стал закуривать, и еще раз надавил на вызов. Результат тот же.

Чана задумался. Он повторит попытку через десять минут. Если дядя не ответит, придется избавиться от мобильника. Таков порядок. Англичанин, который посвящал Чану в премудрости конспирации, заострял на таких мелочах внимание. Человек, который ждет звонка и не отвечает на него, возможно, арестован. Как следствие, телефон в распоряжении спецслужб. Поэтому существует вероятность того, что все звонки контролируются. Следовательно, телефон Чаны пробит по идентификационному номеру. Если это так, его легко отследить.

Хатуев вышел с вокзала и огляделся. Сквозь свинцовую взвесь выхлопных газов и влаги стало пробиваться солнце. Было душно. Протиснувшись сквозь людской поток, он спустился в переход. Оказавшись на другой стороне привокзальной площади, сделал еще одну попытку позвонить дяде. Телефон снова не взяли. Проходя мимо автобусной остановки, он бросил мобильник в урну.

— Вот дает! — воскликнул какой-то мальчишка и тут же бросился его доставать.

Чана повернул за угол. Ехать на квартиру нельзя. Нужно искать новую. Увидев такси, Чана поднял руку.

— Здравствуйте, — усаживаясь на переднее сиденье, поприветствовал он уже не молодого, грузного мужчину. — До Ивантеевской доедем?

— Доедем, конечно, — кивнул мужчина, отъезжая от тротуара. — Там куда?

— Тюменский проезд знаете?

— Знаю, — ответил мужчина и тронул кнопку навигатора. — А точнее?

— Вот как раз где он начинается, дом, кажется, двадцать третий.

— Хорошо, покажешь, — кивнул мужчина.

— Вы там подождете меня?

— Только деньги вперед, — предупредил таксист.

— Какой разговор?

Чана уставился в окно, размышляя над случившимся. Что могло произойти? Неожиданно его словно ударило током. На лбу выступила испарина. Хатуев вдруг подумал, что неприятности могут быть как-то связаны с его поездкой в Киев. Что, если, пока он ехал, украинские спецслужбы проявили незаурядные способности и вычислили, кто виновен в убийстве троих милиционеров и двух женщин? Наверняка это наделало шума, и на ноги были подняты все силовые структуры. Вдруг Чана где-то допустил ошибку? А если Байсагара взяли? Они ехали в разных вагонах и еще в Киеве договорились, что общаться не будут до самой Москвы. Нет, тогда и его бы замели…

— Приехали, — отвлек его от размышлений таксист.

Чана протянул водителю деньги:

— Если через двадцать минут не вернусь, уезжай.

— Хорошо, — кивнул мужчина.

Чана знал, что вернется.

На первом этаже расположенного напротив станции метро здания была парикмахерская. Ее владелец ингуш. Он жил по соседству с дядей и, если с тем приключилось несчастье, должен знать об этом.

Арслан был в кабинете. При появлении Чаны ингуш переменился в лице и встал из-за стола.

«Не надо было приходить к нему», — почему-то подумал Чана и протянул для рукопожатия руку.

— Зачем пришел? — ошарашил Арслан. — Мог бы позвонить, назначить место, где встретиться.

— С чего такой нервный? — удивился Чана.

— Потому что боюсь, — честно признался Арслан. — Вдруг тебя тоже решат арестовать, и именно в моем салоне.

— И что? — нахмурился Хатуев, не понимая, к чему клонит ингуш.

— Твои земляки до последнего не хотели сдаваться, — бросив взгляд на двери, перешел на шепот Арслан. — Ранили мента…

— Значит, их арестовали? — напрягся Чана.

— Всех убили, — цокнул языком Арслан.

— Что? — не поверил своим ушам Хатуев и медленно опустился на стоящий у стены диван. — Повтори, что ты сказал?

— Атаби и еще трех человек, которые ехали с ним в машине, убил спецназ ФСБ.

— Где это было?

— У гостиницы на Тверской. Ночью…

До такси Чана дошел как во сне. Он пришел в себя, когда водитель тронул его за плечо и снова спросил:

— Куда ехать?

— Прямо, — глядя перед собой, ответил Хатуев.

По всему выходило, он остался один. Кому передать деньги, которые он привез, и перед кем отчитываться? Ведь до сих пор он рассказывал дяде, как ехал, показывал билеты, чеки из гостиниц, отчитывался за так называемые потраченные командировочные. Потом тот отправлял его в Чечню.

«Если со мной что-то случится, знай, здесь ключ от банковской ячейки, в которой ты найдешь деньги, — всплыли в голове слова Атаби, который во время этого разговора стоял на стуле у кухонного окна и вставлял в гардину пластиковую заглушку. — На десятой купюре, помеченной крестиком, — два номера телефона. Последние цифры поменяешь местами и позвонишь. Тебе ответят и скажут, как быть дальше».